- Не знаю, - честно призналась Маша, обронив едва слышно.
- А я знаю. Наглядный пример, когда тебя разносит по кусочкам, более действителен. На себе не проверяй, лучше на слово поверь. Тут уж не то, что вся жизнь перед глазами… тут и души убитых прощальную песню напоют. Ещё и на бис исполнят. Без всякой фальши.
- Это терроризм! – Резко запротестовала Мария.
- Под терроризм можно подвести что угодно, было бы желание копаться в определениях. Если хочешь знать моё мнение, то… то, что сейчас случилось за забором - это вполне осознанная месть ублюдку, поставившему прибыль выше жизней тысяч людей. Десятков тысяч людей!
- Так вы всех генералов изведёте, - вздохнула Маша.
- Всех? – Сёма почесал нос. – Нет. Есть и вполне достойные. Те, кто против логики всей системы стараются наносить наименьший вред, выбирать из тысяч зол меньшее… Эти пусть сами на пенсии уходят.
Ни одного выстрела не прозвучало в доме – удачно попал! – но группа от самого крыльца что-то тащила. Что именно, Маша узнала только тогда, когда люди в масках вытащили «это» на дорогу.
«Этим» оказался тот самый истекающий кровью генерал, постоянно лопочущий проклятья и периодически сжимающий кулаки в попытке кого-то задушить. Осколком разворотило только живот, но не похоже было на то, что генерал собирается отходить в мир иной сам.
- Везучий сукин сын, - донеслось от одного из группы. – Всех положило, а этому повезло.
Машу от лицезрения раненного, истекающего кровью недочеловека вывернуло наизнанку. Побледневшая девушка трижды прокляла своё желание посмотреть на работу избранника вблизи.
И сотни раз потом достанется самому Сёме, что взял её с собой на ТАКОЕ задание… Но если бы не взял, ещё сколько тысяч упрёков услышал бы в свой адрес?
Всё познаётся в сравнении.
Сёма сплюнул в сердцах – додумались же показать лично, хвастуны, отчитались вроде как! – и, достав пистолет, обронил посуровевшим голосом:
- Чёрт побери, действительно напоминает “воспитательное”. Евсеев! Понял хоть за что получаешь пулю в лоб?
Грозен был взгляд молчаливого генерала.
Грозен и молчалив.
Не понял.
- Эх ты. А кое-кто возлагал на тебя такие надежды. А ты не оправдал, служивый. Незачёт!
Не дрогнула рука Леопарда. Палец без тени сомнения надавил на курок.
Работа есть работа.
Пока мыслители Браманы строят идеальные миры в головах, воинам Кшатриям приходится исполнять задуманное вживую. Пусть кого-то и выворачивает от вида той работы наизнанку. Есть мыслители, есть исполнители. Потребителям всё достаётся в последнюю очередь.
- Ничего, Маш, - Сёма подошёл, обнимая любимую. – Вот завтра врачами в Поволжье займёмся, занимающимися перепродажей новорожденных. Вот там завтракать точно не стоит. Да будут трижды прокляты те, кто торгует детскими органами за бугор. Так ведь? Поедешь со мной? Ребята всегда рады тебя видеть. Тоскуют по женским компаниям.
Машу вновь передёрнуло, подняла взгляд мокрых глаз, ловя в перекрестье самое серьёзное выражение лица любимого, и твёрдо ответила:
- Нет, Сём, я тебя дома подожду.
- Как скажешь, любимая. Как скажешь, - подмигнул Сёма, прекрасно понимая, что больше он претензий по части работы не услышит.
Ведь о некоторых вещах лучше просто не знать.
А о прочих просто не говорят.
* * *
В то же время.
Окраины Новосибирска. База «Тень-2».
Василий «Гений».
Ноги лежали на диване, спина на железном полу, впиваясь лопатками и позвонками в сверхтвёрдое. Даже подушки нет под головой, и затылок короткой причёской упирается в холод металла. Но так замечательно мыслится после четырёх кружек кофе вверх ногами, прижимая пылающую мыслями голову к чему-нибудь холодному.
И никто из аналитиков структуры из присутствующих в кабинете не будет пенять на сумасшествие, и пытаться переложить на диван. Здесь на нижних этажах базы мозговой штурм давно переплёлся с мистическими озарениями, телепатия с безжалостной математикой и строгий расчёт с анархией поведения. Всё что угодно, лишь бы решались поставленные проблемы. Всё ради результата!
Так уж повелось, что система ненавидела человечество как вид, и всячески пыталось его изничтожить. Система строила козни, закапывая человека глубже, глубже, ещё глубже.