— Так он, пока писал шпаргалки, всё выучил.
По общепринятым правилам мне должны были снизить оценку на балл, но поставили «отлично». Этим закончился мой первый и последний опыт со шпаргалками.
С полицией шутки плохи
С сирийской полицией чаще всего приходилось иметь дело в связи с авариями машин и наездами на людей. Помимо служебных автомобилей, работники Торгпредства и специалисты часто покупали списанные советскими организациями машины (их вывозили теплоходом из Тартуса в Одессу), ездили на них и тем самым увеличивали число происшествий. Так, однажды преподаватель из Института русского языка (в г. Телле, возле Дамаска) сбил пешехода и попал в тюрьму. Его жена захотела срочно и почему-то на ночь глядя отвезти ему передачу. Мы подъехали к зданию тюрьмы на большом автобусе с нашим водителем, который обычно возил русистов. При свете фар увидели, как из-за ворот выскочил охранник с автоматом в руках. Я вышел, объяснил, что нам надо, и меня пустили вовнутрь. В ярко освещённой комнате сидело несколько тюремщиков. Они сказали, чтобы я оставил сумку им, обещая утром передать нашему специалисту. Я положил её на каменный пол и вернулся в автобус.
В таких случаях Посольство старалось как можно быстрее отправить наших людей в СССР, потому что по сирийским обычаям первые трое суток родственники погибшего имели право на кровную месть. Один раз, когда был сбит насмерть старик, нам с юристом Торгпредства (виновника происшествия уже давно вывезли в Советский Союз) пришлось договариваться с представителем семьи погибшего. В присутствии местного адвоката было подписано так наз. полюбовное соглашение, по которому нами был под расписку выдан чек на сумму около 100 тысяч сирийских лир (фунтов) в обмен на отказ от каких-либо дальнейших претензий к Торгпредству. С этим же юристом мы улаживали в полиции дело с аварией, которая случилась по дороге в Дамасский аэропорт.
Как-то мы с ним пытались расследовать дело об убийстве нашего специалиста в Латакии. Он исчез, и поехавший туда офицер безопасности из Посольства обнаружил его тело между трансформаторной будкой и стеной городка советских специалистов, в котором мы с начальником неоднократно бывали во время наших командировок. Мужчину убили точным ударом ножа в сердце. Поскольку под его телом тоже нашли перочинный нож, внешне это выглядело как дуэль с одним из жителей городка, если только труп с тем, чтобы подумали на наших, не подбросили туда сирийцы. Арестовали всех, кто с ним жил (в другом месте), но вскоре выпустили. К тому времени я уже работал в отделе кадров и заполнял на арабской пишущей машинке для МИДа САР необходимые документы к дипломатическим и служебным паспортам работников Торгпредства. В этой же комнате находилась картотека. Юрист вызвал меня в коридор и сказал, что хорошо было бы поискать в ней какого-нибудь бывшего мясника, хирурга или спецназовца: уж больно подозрительным ему казался этот единственный, точный удар в сердце. Виновного в убийстве так и не нашли.
Однажды мне пришлось переводить полицейский протокол о наезде машины сопровождения на своих же велосипедистов, в результате которого погибло и было ранено несколько местных спортсменов.
Что касается самих сирийцев, то у нас не было с ними никаких проблем, ввиду почти полного отсутствия преступности в стране. Если случаи с наездами в Сирии обычно улаживали с помощью денег, то другие преступления часто карались повешением, например: пассажир ограбил таксиста, студент университета соблазнил свою однокурсницу, врач насиловал пациенток, находящихся под наркозом. Казнь проводилась ночью, затем труп в назидание народу висел в течение суток в каком-нибудь людном месте. Один раз до нас дошли сведения, что на площади Аббасидов казнили трёх молодых мужчин. Мы с шефом поехали посмотреть. Тела повешенных были обернуты в большие листы белой бумаги с надписями. Я вылез из машины, чтобы выяснить причину казни. Мне объяснили, что это израильские шпионы. Были ли они евреями или арабами, я не спросил.
И, конечно же, почти полное отсутствие пьянства и воровства. Лавки и столы, заполненные товарами. Хозяин спокойно с кем-нибудь пьёт чай на другом конце улицы или вообще отсутствует. Никто ничего не украдёт. Наши военные специалисты проверяли, оставляя в комнате, куда заходили солдаты, разные предметы, включая фотоаппарат. Ничего не пропало. Ну, у кого-то украли куртку из УАЗика. У другого исчез из квартиры пистолет. И всё.