Я наблюдаю, как она плавно соскальзывает одной ногой поверх другой и подпирает ладонью подбородок.
— Ты поверишь, если я скажу, что соскучился? — отвечаю я, стараясь не замечать детали, которые отличали ее от Эверли.
Начиная от бриллиантового теннисного браслета на изящном запястье, заканчивая платиновыми прядями, которые появились в ее волосах с нашей последней встречи, эта девушка была полной противоположностью любительницы шлепанцев, которую я отпустил.
Не говоря уже о том, что у Магнолии не было своего природного обаяния.
Кроме того, что давали ей отцовские миллиарды.
— Может быть, — ответила она. — Но учитывая нашу последнюю встречу и то, как ты исчез после, оставив меня ни с чем, без единого объяснения, мне сложно в это поверить, — в ее голосе нет обиды, но я мог видеть ее в том, как она отворачивается в сторону, не желая смотреть мне в глаза.
Магнолия пытается держать лицо и выглядеть уверенной, но я-то знал. Я сделал этой женщине больно, может не сильно, но это было заметно.
Я начинаю осознавать, что за эти годы причинил боль многим людям.
— Мне нужно было время, чтобы привести мысли в порядок, — лгу я, и каждое следующее слово дается легче предыдущего, когда это стало так просто? — Я понял, что я не тот человек, который тебе нужен. Черт, да я вообще был не тем, кто нужен хоть кому-нибудь. И прежде, чем двигаться дальше, мне нужно было разобраться в себе.
Больше лжи, больше дерьма. Это когда-нибудь прекратится?
На подкрашенных алых губах появляется улыбка.
— И ты разобрался? — спрашивает она, с признательностью глядя на мой новый отполированный облик.
Магнолия могла увлечься неприметным фотографом-любителем в ту ночь в баре, но сейчас перед ней сидит человек, который явно попадает в ее топ предпочтений. Властолюбивый доминантный тип, который мог убедить ее в чем угодно и подарить целый мир.
Парень с камерой, с которым она встретилась ради забавы и не особо расстроилась из-за расставания. Уязвленное эго, ведерко «Ben and Jerry's1» — и она бы с легкостью засунула меня в категорию «И о чем я только думала?». Глядя же на меня сейчас, она видит того, кого стоит держать при себе.
Того, за кого стоит побороться, и это меня здорово нервирует.
Потому что от меня осталось не так много, чтобы этим можно было поделиться. Я был пуст, просто оболочка.
— Пожалуй, мне интересно будет изучить того, кем ты стал, — говорит она с ноткой чувственности в голосе.
Я мрачно улыбаюсь, пытаясь скрыть боль в голосе, и отвечаю с игривым смешком.
— Готов поспорить, так и есть.
Когда ее взгляд встречается с моим, краем глаза я улавливаю рыжий всполох и поворачиваю голову.
Эверли.
Она сталкивается со мной взглядом и замирает на полпути.
От страха? Отвращения? Раскаяния?
Боже, как же она красива.
«Отвернись, Август. Отвернись».
Отвернуться от нее было физически больно. Игнорировать, словно она была какой-то сиюминутной помехой, но я должен был сделать это. Сделать что-то другое означало разрушить все.
«Уходи, Эверли», — безмолвно прошу я.
Когда увидел, как она уходит в обнимку с женихом — парнем, с которым девушка спокойно проведет свою жизнь — я знал, что принял правильное решение. Она была там, где должна быть, и я, к сожалению, тоже.
— Значит, ты дашь мне второй шанс? — спрашиваю я, выдавив из себя улыбку, и сосредотачиваю все внимание на Магнолии и дороге впереди.
Впереди была цель, и мне нельзя было оглядываться назад.
Только вперед.
***
В понедельник утром я вхожу в офис в отвратительном настроении. Галстук вокруг шеи кажется слишком тугим и жестким… просто слишком. Дорогие итальянские кожаные туфли слишком тяжелыми и неудобными. Каждый шаг, что я делаю, приближает меня к маленькому ограниченному пространству тюрьмы, которая напоминает о том, кем я стал.
Снова.
Думаю, моя память уже никогда не восстановится. Врачи в больнице предупреждали меня, что надежда на это тает с каждым днем, прошедшим с момента моего возвращения.
И что же я сделал с оставшейся мне частью жизни?
Я не стал буквально стоять на месте. Но двинулся в обратную сторону. Я стал другим человеком, а вместе с Эверли мне не приходилось тосковать по воспоминаниям. Они были мне не нужны, потому что я создавал новые, вместе с ней.
Новое начало.
Но сейчас, когда воспоминания возвращаются, и моя прежняя жизнь грозится засосать меня обратно, чувствую, словно меня тянут в две разные стороны.
Та жизнь, что я когда-то вел, сильно отличалась от той, что я начал создавать сам. Как мне было в ней разобраться? Как найти путь, если мои воспоминания показывают одного человека, а я хочу быть другим?