— Мне тоже.»
Иногда воспоминания приходят без рифмы и причины, а из-за определенного человека или триггера. Часто они ставят меня на колени, прерывая мой день и жизнь, но в другое время они приходят в виде сновидений.
Прошлой ночью мне приснилась Эверли, и наша книга имен.
Утром я ощущаю облегчение и спокойствие на душе, впервые за месяц. Ничего не изменилось. Эверли все еще собиралась замуж за Райана. Трент был рядом, и поэтому моя жизнь была так же испорчена, как и вчера, но я просыпаюсь со спокойствием, которое пробегает по телу, словно мурашки.
Надеюсь, она воспользуется моим советом, куда бы он не привел ее.
Все же я хочу, чтобы Эверли была счастлива и в безопасности. Даже, если это будет с Райаном… это уже не имеет значения, если она найдет опору в этом мире.
Знаю, ей будет безопаснее с Райаном, я же не мог быть эгоистом. Не смог удержать ее в объятиях, чтобы отстранить отца.
Я никогда не делаю таких вещей, как Райан.
Она заслуживает гораздо большего.
Подойдя к телефону, я смотрю на часы и медленно протираю уставшие глаза. Я сплю уже больше половины утра. Хорошо, что сегодня воскресенье, иначе моя задница была бы у Трента.
Я уже выбросил все оборудование моей темной комнаты в офисе и переместил гигантский стол на место, чтобы снова начать работать в выходные. Казалось, у него уже была моя задница, и я вручил ее ему на серебряном блюдечке.
Нет. Ничего не должно испортить мое хорошее настроение сегодня.
Надев рубашку через голову, я направляюсь к лестнице на кухню, где мой кофейник называет мое имя. Черт, я могу даже попробовать что-нибудь сделать на завтрак.
Человек не может выжить только на дерьмовом кофе.
Звук кипящего напитка, капающего в большую чашку внизу, начинается, когда звонят в дверь.
Брику действительно нужно научиться искусству звонить.
Решив, что возможно, он захочет выпить чашечку кофе, я быстро добавляю еще пару ложек и воды в чашку, и мчусь к двери. Дверной звонок сменяется непрестанным стуком в дверь, заставляя меня опасаться, кто может быть по ту сторону двери. Брик может быть любопытным, и слегка запущенный на принципах социальных взаимодействий, когда дело доходит до посещения друга, но он никогда не граничит с грубостью.
Ну, не стучит в дверь с яростью.
Открыв дверь, я сыплю проклятия себе под нос. Конечно, это Трент, потому что мое хорошее настроение не может длиться больше пяти проклятых минут.
— Воскресенье, — говорю я, приветствуя его с недовольным выражением лица.
— Ага, — отвечает он, проталкиваясь мимо меня, будто он тоже принадлежит проклятому месту.
Я наблюдаю, как он исчезает в моей кухне, небрежно гуляя в джинсах с газетой подмышкой.
Полагаю, мы будем вместе пить кофе.
Весело.
Присоединяюсь к нему, он уже ставит чашку и обыскивает мою кладовку, найдя там сахар, бумага все еще показывается под его рукой.
— Не смог найти себе занятие получше этим утром? — спрашиваю я, глядя, как он ставит свою чашку.
— Просто нужно было связать концы с концами, — смутно отвечает он, сделав глоток и затаив дыхание, бормочет о том, что кофе слишком горячий. — И нет, у меня есть занятие получше, чтобы сделать это утро хорошим. Фактически, — ухмыляется он с добрым намерением в его голосе, но я стараюсь не скрывать отвращение.
Следую его примеру, вытаскиваю с полки наверху кружку и наливаю себе кофе, прислонившись к стойке в тишине, жду, когда он объяснит, почему он здесь, так что он мог бы и уйти.
Трент слишком неожиданно появился у моей двери. Мог и предупредить.
Продемонстрировав шоу, он добавляет крем в свою кружку и медленно помешивает его, в то время, когда я жду. Он знает, мое волнение растет с каждой секундой, потому что я замечаю его легкую улыбку на лице, когда он, наконец, смотрит на меня.
— Прошлой ночью был пожар в центре города, — говорит он, будто мы непринужденно стоим возле кулера воды в офисе, и это сонное утро понедельника, а не воскресенье в моей кухне.
— Хорошо, — говорю я, пожимая плечами. — Это все новости. Большой пожар. Такая трагедия.
Он качает головой, пытаясь казаться удрученным. Трент не мог управлять эмоциями, поэтому выглядит, скорее, как злодей, чем я когда-либо его видел.
По моей спине бегут мурашки.
— Где?
Он тянется за газетой, которую держит в тайне с момента своего прихода, и медленно разворачивает ее передо мной, кажется, почти в любящей манере.
Пожар в центре города в художественной галерее. Одна смерть.
У меня расширяются глаза от ужаса, когда я разглядываю фото. Небольшая художественная галерея, которую я неоднократно посещал, встречаясь с владельцем, который любезно согласился повесить мои фотографии, исчезла.