— Одевайся, — устало произнес он. — Я принес китайской еды. — Потом он посмотрит, что она продала, и позвонит в страховую компанию.
— Китайская кухня вредна, — заявила Мелоди. — В ней слишком много соли и глутамата. У тебя будет болеть голова.
Однако она послушно встала и, слегка пошатываясь, двинулась в ванну, откуда вернулась через пару минут в лифчике и жалких обрезанных джинсах.
Проигнорировав ее реплику относительно глутамата, Тед принес тарелки, поставил на стол и разложил еду. Мелоди ела молча, поливая все соевым соусом. Когда очередь дошла до «печенья-гаданья», на ее лице появилась улыбка.
— Смотри, Тед! — радостно воскликнула она, передавая ему маленький листок.
Он прочитал: «СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ, ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ».
— О, дерьмо!
Свое предсказание лучше не вскрывать.
— А почему ты не читаешь свое? Это плохая примета.
— Не хочу. Мне нужно переодеться. — Тед встал. — Ничего не делай.
Но когда он вернулся, она включала стерео. Надо же, не успела его продать, с благодарностью подумал он.
— Хочешь, чтобы я станцевала для тебя? — спросила она. — Помнишь, как я танцевала для тебя и Майкла? Так сексуально, и ты всегда говорил мне, что я хорошо танцую. Я могла бы стать танцовщицей, если бы захотела. — Она сделала несколько шагов к центру гостиной, споткнулась и едва не упала. Чушь какая-то!
— Сядь, Мелоди, — сурово приказал Тед, изо всех сил стараясь сохранять серьезность. — Мы должны поговорить.
Она села.
— И не вздумай плакать! Ты меня понимаешь? Я не хочу, чтобы ты плакала. Мы не можем разговаривать, если ты в ответ на любые мои слова начинаешь рыдать. Как только ты заплачешь, наш разговор будет закончен.
Мелоди кивнула.
— Я не буду плакать, Тед. Сейчас я чувствую себя гораздо лучше, чем утром. Теперь я с тобой. Ты благотворно на меня действуешь.
— Ты не со мной, Мелоди. Прекрати.
Ее глаза тут же наполнились слезами.
— Ты мой друг, Тед. Ты, Майкл и Энн, вы особенные.
Он вздохнул.
— Что с тобой случилось? Почему ты здесь?
— Я потеряла работу.
— Работу официантки? — уточнил он.
Когда он в последний раз ее видел, Мелоди работала официанткой в баре Канзас-Сити.
Мелоди удивленно заморгала глазами.
— Официантки? Нет, Тед. Это было раньше. Тогда я жила в Канзас-Сити. Разве ты не помнишь?
— Я все прекрасно помню, — проворчал он. — Так какую же работу ты потеряла?
— Ну, паршивая была работа… На фабрике. В Айове. В Де-Мойне. Де-Мойн — дерьмовое место. Я не пришла на работу, и меня уволили. Я очень устала, понимаешь? Мне нужно было пару дней передохнуть. И я бы вернулась. Но они меня уволили. — Она с трудом сдерживала слезы. — У меня уже давно не было хорошей работы, Тед. А ведь я изучала искусство в колледже, ты помнишь? Ты, Майкл и Энн вешали мои рисунки в своих комнатах. У тебя остались мои рисунки?
— Да. Конечно. Где-то лежат.
Тед выбросил их много лет назад. Они слишком напоминали ему о прошлом, причиняя боль.
— Так или иначе, но, после того как я потеряла работу, Джонни сказал, что я перестала приносить деньги. Ну, Джонни — это парень, с которым я жила. Он сказал, что не собирается меня содержать, что я должна найти работу, но у меня не получалось. Я пыталась, Тед, но не сумела. Тогда Джонни поговорил с одним типом, и он нашел мне работу в массажном салоне — ну, ты знаешь. И он отвел меня туда. Там было так отвратительно. Мне не хотелось работать в массажном салоне, Тед. Я изучала искусство.
— Я помню.
Очевидно, она считала, что он должен подавать реплики.
— И я отказалась там работать, и Джонни вышвырнул меня вон. Ты знаешь, мне было некуда идти. И я подумала про тебя, Энн и Майкла. Помнишь нашу последнюю ночь? Мы сказали, что если кому-то из нас понадобится помощь…
— Я не забыл, — прервал ее Тед. — И я вспоминаю о тех временах — возможно, не так часто, как ты, но вспоминаю. К тому же ты не даешь нам забыть, верно? Но не будем об этом. Что ты хочешь на сей раз? — Он говорил холодно и жестко.
— Ты же адвокат? Да.
— Ну, вот я и подумала… — Длинные тонкие пальцы Мелоди нервно поглаживали щеку. — Я подумала, может быть, ты найдешь для меня работу. Может быть, я смогу быть секретарем. В твоем офисе. Или… — тут она заметно оживилась, — могла бы делать наброски в зале суда. Ну, ты знаешь. Как Патти Херст. Для телевидения. У меня бы получилось.
— Эти художники работают в телевизионных студиях, — принялся терпеливо объяснять Тед. — А в моем офисе нет вакансий. Сожалею, но я не могу найти тебе работу.
Мелоди приняла его слова на удивление спокойно.