Я не могу устоять.
— Мы были на приеме в честь твоего братства. Я застала тебя, целующимся с Бритни в коридоре, и убежала.
Я медленно сглотнула. Картина промелькнула у меня перед глазами, и на меня нахлынули борющиеся между собой чувства гордости и боли, пока я выбегала из зала.
— И поцеловалась с Брэнданом, — закончил он за меня. Его голос холоден, а челюсть напряжена. Здоровой рукой он хватает свою кружку так сильно, что пальцы белеют.
— Я ушла с ним и изменила тебе, — поясняю. Я точно не знаю, как закончился сон, но могу себе представить. Учитывая наплыв гормонов и эмоций, взявших верх надо мной тем вечером, я не сомневаюсь, что уехала с Брэнданом и позволила ему сделать со мной что угодно, просто потому, что была в бешенстве.
Адам смеется и качает головой.
— Ты не изменила мне. Хотя, я бы не смог винить тебя в этом после того, как ты застала меня с Бритни.
Он перевел взгляд от меня к окну. Уже не первый раз я вижу, как Адам проигрывает у себя в голове ту ситуацию, что мне приснилась. Он делает глубокий вздох, напрягает челюсть, а на лице появляется одновременно гнев и печаль. Каждая эмоция, что я испытала, появляется на его лице, пока я безмолвно наблюдаю за ним.
— Не в этом дело.
Я даже не думаю, что дело в том, был ли у меня секс с Брэнданом, но сама мысль об этом заставляет меня содрогнуться и ненавидеть себя.
— Тогда в чем? Я не хотел целовать Бритни. Она напала на меня прежде, чем я успел ее остановить.
— Ты целовал ее в ответ. Я видела.
— Мне было двадцать лет, во мне бушевали гормоны. У меня был стояк весь вечер из-за твоего дурацкого платья. Я был глуп, и мне потребовалось время, чтобы понять, что происходит. Но я не хотел ее. Я хотел тебя.
Он встает и идет ко мне. Его ноздри расширены, и я знаю, о чем он думает, потому что я думаю о том же. То, как его прикосновения обжигали мою кожу. То, как я хотела его. Как я хотела, чтобы его пальцы впились в мою плоть, и притянули бы к себе. Боже, я чувствовала все это в своем сне, и даже сейчас, когда он стоит передо мной, я не понимаю, как он может оказывать на меня такое влияние.
Будто меня тянет к нему, хочу я того или нет.
— Скажи, что еще ты вспомнила, Эми. Расскажи, что случилось в твоем сне до этого.
У меня отвисла челюсть, и округлились глаза. Мой пульс учащается как только Адам подходит ко мне. Он кладет обе руки на столешницу, так что я оказываюсь внутри и не могу уйти. Я делаю шаг назад, пока не натыкаюсь на стену. Молния на платье впивается мне в кожу, и я, проклиная ее, отхожу.
Я качаю головой.
— Это уже слишком.
— Что слишком? — Адам опускает глаза и медленно оценивает меня с головы до ног. Уголок его губ приподнимается, когда он доходит до колен. Ему не нравится мое платье. Ему не нравится, что я не та, кем он привык меня видеть, а больше похожа на ту себя, что была раньше. Меня разрывает на две части. Одну я не знаю; вторую я помню, но не могу сказать с уверенностью, что она мне нравится.
Слишком много всего, я думаю. Чересчур пыла и страсти. Она всевластна и опасна.
Это пугает.
Заставляет меня задумываться о том, чтобы спрыгнуть с обрыва, просто чтобы утонуть в холодной воде.
— Я не могу, — я слышу сомнение в собственном голосе. У меня перехватывает дыхание оттого, как он прижимает меня глазами к стене. Ему достаточно бросить один взгляд на меня своими прищуренными глазами, чтобы я оторопела.
— Что не можешь, Эймс? Позволить себе снова чувствовать? — он делает шаг вперед, затем еще один, до тех пор, пока не оказывается в сантиметре, возвышаясь надо мной. — Боже упаси, если ты вспомнишь, каково это чувствовать что-то. В этом дело, не так ли? Этого ты так боишься? Поэтому ты снова превратилась в снежную королеву и натянула на себя это глупое платье.
Я качаю головой, но внутри изо всех сил кричу «Да!».
Я прочищаю горло. Это болезненно, во рту пересохло, ощущения такие, будто крик вырвался наружу, хотя я ничего и не сказала.
— Снежная королева?
Он ухмыляется, после чего протягивает руку и слегка касается желтой лямки от платья на моем плече. Я вздрагиваю, не понимая, потому ли, что его палец вновь обжог мою кожу, или я просто испугалась.
— Ты знаешь, что это значит.
Я ощущаю его дыхание, ласкающее меня, отчего у меня подкашиваются ноги. Его голос глубокий, соблазнительный и в то же время темный и изворотливый. Будто он соблазняет меня на грех, и, хотя я знаю, что это может меня погубить, я все равно безумно этого хочу.
— Ты была королевой. Девушкой, у которой все продумано. Каждый шаг был расписан в соответствии с планом, начертанным твоими родителями.
Кровь начинает закипать в моих жилах, но я все равно не могу пошевелиться. Он прав. Он абсолютно прав. Я ненавидела за это своих родителей. Я ненавидела всегда не дотягивать до их идеалов, но все равно так усердно стараться их достичь. Война, в которой я никак не могла сдаться, хоть и проигрывала каждое сражение, пытаясь заставить их гордиться мною. Меня злит, слышать, как он говорит это своим источающим желание голосом.
Как смеет этот мужчина, которого я совершенно не знаю, знать каждую деталь моей жизни.
— Тебя пугает то, что ты вспоминаешь, что изменилась, но не знаешь как и почему.
Я отворачиваюсь, но все еще чувствую его пристальный взгляд. Все что я вижу, это пыль под холодильником и капли засохшей крови на его руке. Он опасен для меня.
— Ты ничего не знаешь, — я давлюсь комком в горле размером с грейпфрут.
— Ты ошибаешься, Эми, — Боже, его голос мягкий, как масло, и соблазнительный, как шоколад. Я закрываю глаза, пытаясь побороть то, что чувствую всем телом. — Я все знаю. Я знаю каждый твой страх. Знаю каких трудов тебе стоило сказать своим родителям, что ты не собираешься работать в фирме отца. Я знаю, как содрогается твое тело, когда ты подо мной, и какие звуки издаешь, когда кончаешь.
— Прекрати, — шепчу я с закрытыми глазами.
Он слишком давит на меня — не физически — своими словами. Адам слишком уверен в том, что говорит.
— Что ты хочешь узнать, Эймс? Я все расскажу тебе. Первый поцелуй? Это произошло в моей комнате, в доме братства. Первое свидание? Мы отправились лазать по скалам. Первый раз, когда я увидел тебя на уроке статистики? Я сбежал и проходил со стояком около двух недель. Боже, я был так взволнован, увидев тебя в первый день учебы. Я мечтал о тебе все лето. Наш первый секс? Я отвел тебя в номер люкс в отеле, в тот самый раз после приема. Кстати, я не мог оторваться от тебя, так что припер тебе к стене, где и овладел тобой.
Он замолкает, и я чувствую, будто у меня сейчас случится сердечный приступ. Вещи, которые он говорит, отталкивающие. Пугающие. Опьяняющие. Адам кладет руку на стену рядом с моей головой, а другую убирает с моего плеча и обнимает ею мою талию.
— Было похоже на это, — говорит он и слегка сжимает мое бедро. Почему я не отталкиваю его? Почему мне нравятся его прикосновения, несмотря на то, как он меня пугает?
— Что ты хочешь от меня?
Я медленно открываю глаза и смотрю на него. Я чувствую борьбу: пытаюсь взять контроль над ситуацией, хоть и отчаянно хочу сдаться.
— Я хочу, чтобы ты почувствовала, — шепчет Адам мне на ухо, посылая дрожь по моей коже. Я хочу пошевелить плечом, чтобы стряхнуть с себя это ощущение, но я не могу двинуться с места, так что просто стою и внимаю, задерживая дыхание и сопротивляясь ощущениям. — Прекрати так усердно стараться вспомнить. Прекрати думать и просто почувствуй. Прочувствуй меня, Эми. У нас это всегда получалось лучше всего.
Не отводя от меня взгляд, Адам медленно опускает голову и не ожидая моего разрешения, скользит своими губами над моими. Он высовывает язык, одновременно увлажняя наши с ним губы. Он прижимает их к моим и проскальзывает языком мне в рот, до того как я успеваю одуматься. Но осознав это я... я позволяю ему. Ведь, боже мой, это блаженство. Как только наши губы оказываются вплотную прижаты, а его язык внутри моего рта, я чувствую, словно что-то во мне исцелилось, хоть и не знаю, что было повреждено.