— Эми.
Имя все тоже, но тон уже другой, нежели секунду назад. Он яснее, но мягче и...о, нет...
— Эми.
О мой бог.
— Проснись, Эми. Скажи, что все в порядке.
Я резко открываю глаза и вижу Адама прямо перед собой. Его рука на моем плече греет и без того потную кожу, а его брови так нахмурены, что между ними видна четкая морщина.
В долю секунды я забиваюсь в дальний угол кровати. Я моментально спряталась от него, обхватив руками колени и прижав их к груди. Я не отвожу глаз от Адама, когда он встает, хмурясь на меня и мою абсолютно неадекватную реакцию.
— Еще один сон? — холодно спрашивает он, затем поворачивается, чтобы уйти, опустив плечи.
Я открываю и закрываю рот, раз пять пока он идет к двери, пытаясь хоть что-то сказать, хоть что-нибудь, что положит конец его боли. Но ничего не выходит. Все, о чем я могу думать — как он поимел меня у стены в номере отеля. Это произошло именно так, как он рассказал мне вчера.
И теперь, когда я смотрю на мускулы на его спине, руках и ногах, которые так идеально очерчены, я задумываюсь, что может быть все еще сплю.
— Подожди! — по-моему, это прозвучало панически, будто мысль о том, что он уйдет — самая страшная на земле. Проснувшись, это кажется какой-то бессмыслицей, хотя, скорее всего, я бы себя так и чувствовала, если вспомнить свой сон. Я знаю это. Мысль о том, что Адам сейчас выйдет за дверь и уйдет от меня, не поняв, что я только что видела, съела бы меня изнутри.
По крайней мере, ту меня, что была во сне.
Но сейчас — этим утром, независимо от того, из-за чего мы ругались вчера, я не хочу, чтобы он уходил.
Адам смотрит на меня с подавленным выражением лица. Он будто знает, что следующие, произнесенные мною слова ранят его, пусть даже ненамеренно.
— Что такое?
Как мне объяснить ему мое замешательство? Я моргаю, желая ответить, но потом вижу его. В первый раз по-настоящему вижу. Он сейчас даже привлекательней, чем в моем сне. Его грудь бугристая и очерченная. На правой стороне ребер у него татуировка, написанная закрученным шрифтом, а все, что на нем надето — это трусы. Обтягивающие боксеры.
Я сглатываю, а щеки наливаются красным цветом. Я отворачиваюсь от него, внезапно занервничав, пока события моего сна проигрываются у меня в голове. Пальцами я подтягиваю на себя одеяло, которое было моим еще, когда мы жили с Келси.
— Эми?
Мне не нужно оборачиваться, чтобы узнать, что он идет обратно ко мне. Я слышу, как он ступает по ковру, и буквально чувствую, как он осторожно приближается.
Не имея ни малейшего понятия, что я делаю, моя рука мягко впивается в кровать. Голос у меня такой же дрожащий, как и рука.
— Посидишь со мной? — выпалила я в качестве вопроса, хотя изначально не планировала. Зачем он нужен мне в кровати? Не нужен. Он пугает меня. Я сама должна вылезти из кровати, а не звать его ко мне. Однако сейчас, не успев еще выпить кофе и придти в себя, я задаюсь вопросом — может Адам пугает меня (он всегда пугал меня), но по другой причине, нежели я всегда думала.
Он садится на другом конце кровати. Я не могу заставить себя поднять глаза, уставившись на оборванные края одеяла, пока чувствую, как кровать прогибается под его весом. Интересно, что бы я увидела в его глазах, если бы имела достаточно смелости посмотреть.
Я собираю волю в кулак и поворачиваюсь, после чего смеюсь. Адам сидит, подогнув одну ногу под себя, а другой нервно пристукивая по полу. Он смотрит куда угодно, только не на меня.
Адам резко поворачивается ко мне, и мы встречаемся с ним взглядами. Он прикусывает свою верхнюю губу и откидывает голову налево, что, на мой взгляд, может быть лишь проявлением нервозности.
— Я не кусаюсь, — говорю я ему, пододвигаясь, чтобы освободить для него место.
Адам выдыхает, но на этот раз я точно знаю, что это не из-за растерянности. Скорее похоже на удовлетворенность. Я вижу, как у него это написано на лице, пока он забирается в кровать рядом со мной. Его глаза больше не выглядят такими напряженными.
Я краснею, осознавая, что только что сделала и цепляюсь пальцами за одеяло. Руки Адама сложены на груди, а ноги скрещены в районе лодыжек и напряжены. На этом мужчине нет ни грамма жира, ни единого места на его теле, содержащего хоть что-то лишнее. Я опускаю взгляд на его ноги, пытаясь вспомнить, каково это было, когда они раздвинули мои колени и перенесли на себя вес моего тела, пока он прижимал меня к стене.
Просто, он такой... крепкий. В моем сне он выглядел не во всей красе, если это вообще возможно.
— Так, ты хочешь поговорить? — наконец, спрашивает он.
Своим вопросом он прерывает долгое молчание и заставляет меня оторваться от изучения его тела. Его голова прислонена к изголовью кровати, глаза приоткрыты. Если то, что я чувствовала во сне — правда, то Адам точно заметил, как я оценивала его тело. Он, просто позволил мне это.
Я копирую его взгляд, облокотив голову на изголовье кровати и посмотрев на него. Края изголовья давят на кожу за ухом. Я не шевелюсь, хоть и неудобно.
— Неа, — на вдохе я вздрагиваю. Я знаю, что он это заметил, по его губам, едва удержавшимся, чтобы не улыбнуться. Знакомая усмешка.
Он поворачивается ко мне с выражением любопытства на лице. Я сосредоточена не на его глазах, которые до сих пор будто могут смотреть вглубь меня, а на его небритых щеках и подбородке и на том, как его волосы лежат на лбу.
Он приподнимает бровь. Я могу распознать усмешку в его глазах.
— Ничего плохого ведь.
Я посмеиваюсь, не отрывая взгляд от него, ведь сейчас, вне зависимости от происходящего, я хочу, чтобы он знал. Знал, что мне жаль, что я не помню. Жаль, что я не испытываю тех чувств, что он ждет от меня. Но черт меня подери, если я не стараюсь изо всех сил, чтобы быть той девушкой, которая может чувствовать его.
Не отрывая от Адама глаз, я тяну руку, пока она не оказывается на его бедре. Мы едва соприкасаемся,так что между нами нет никакого напряжения, но я чувствую, как мышцы на его ноге напряглись, и что-то блеснуло в глазах.
— Нет. Ничего плохого.
Его бедро напрягается под моей рукой, но затем расслабляется, когда я ее не убираю. Пальцем я едва касаюсь края его трусов. Я обращаю внимание, насколько противоречивы ощущения от его грубой кожи, покрытой волосами и мягким хлопком его боксеров. Но вместе — они идеально подходят моей коже.
Медленно, будто остерегаясь, что я убегу или столкну его с кровати, он улыбается и кладет свою руку на мою. Адам слегка надавливает, и мои пальцы погружаются в его кожу. Тепло от его прикосновения посылает волну удоволствия в мою руку, а затем и в грудь. Я закрываю глаза, боясь того, что он может в них увидеть, если я продолжу смотреть на него.
— Отлично.
Не могу понять, улыбается он или нет, но голос у него серьезный, более глубокий и хриплый — чем раньше.
Переборов себя, желая прочувствовать момент — я открываю глаза и вижу, как его рука гладит мою. Пальцы прижаты к моей руке, массируя ее. Затем они проскальзывают между моими пальцами.
Кончиками пальцев он нежно гладит мою кожу, опускаясь дальше к моим пальцам. У меня перехватывает дыхание от того, как его рука ласкает мою.
Я не всегда знаю, был ли мой сон реальным воспоминанием или нет. Воспоминания или фантазии, но то, как он своими прикосновениями обжигает мою кожу и освещает мысли — одно я знаю точно.
Этот сон был правдой. На сто процентов.
***
— Прости за вчерашний вечер, — Адам прерывает молчание, стоявшее на протяжении всего завтрака. Я не могла произнести ему ни слова с тех пор, как он вылез из кровати, протянул мне руку и потащил на кухню, где принялся готовить французские тосты.
— Я не хотел давить на тебя, просто я скучаю, — я киваю и мимолетно улыбаюсь. — И я люблю тебя, очень. Просто потерпи немного, хорошо? Прошел всего месяц с тех пор, как ты очнулась. Скоро все наладится.