— Отлично. Я пойду с тобой.
Я пристально гляжу него секунду, перед тем, как кивнуть. Не знаю, что сказать и почему он так отчаянно хочет пойти со мной, но я позволяю ему, просто чтобы не слышать больше, как он скрежещет зубами, когда зол на меня.
***
«Библиотека» — самый большой отвязный бар, что я, когда либо, видела. Или хотя бы помню, что видела. Ненавижу, что приходится оценивать любое заключение этими словами.
Я тяжело выдыхаю, как только мы заходим в бар. Он узкий. Два бильярдных стола в самом конце, ряд кабинок слева и барная стойка справа. Он расположен совсем неподалеку от университета, так что меня смешит название. Как часто студенты говорили, что идут в библиотеку, но шли не в ту, где есть книги? Говорила ли я когда-нибудь так?
— Наконец-то ты пришла, — произносит Келси с широкой улыбкой и обхватывает меня руками. — Эти глупые студенты, приехавшие на лето, сводили меня с ума весь вечер.
Я закатываю глаза и скольжу в кабинку.
— Мы ведь сами едва выпустились? Чем мы от них отличаемся?
Келси пренебрежительно машет руками.
— Этим ребятам больше нечего делать, кроме как тусить весь день и ночь. Поверь мне, — говорит она, указывая на три пары в конце бара. Девушки одеты в одинаковые платья, а на парнях брюки цвета хаки, шлепки и расстегнутые рубашки с закатанными рукавами. Боже правый, они это запланировали между собой?
— Они тут еще с полудня. Семь часов выпивают без остановки. Если эти девушки отсюда скоро не уберутся, то я имею полное право вышвырнуть их, потому что они все тупые блондинки.
Я смотрю на Келси, но ее глаза прищурены и смотрят в их направлении. Только вот девушки уже не обращают внимания ни на выпивку, ни на своих кавалеров. Они перевешиваются через стойку, пытаясь привлечь внимание Зандера так, что их грудь буквально вываливается на стол.
Я моргаю и пытаюсь понять, действительно ли у одноу из них виднеется сосок.
Эти девушки... выглядят так знакомо. Осознание приходит ко мне и я, едва не задыхаясь, смотрю на Келси. Эти девушки — я. Во всяком случае, та я, что была неделю назад в своих милых платьицах и дизайнерских сандалиях. А эти парни? Они просто копии Тайлера.
Девушки хихикают и перебрасывают через плечи волосы, что напоминает мне первую вечеринку братства, на которую мы с Келси пошли на первом курсе. Мы думали, что раз мы богаты, одеты с иголочки и вполне привлекательны, то могли заполучить, что и кого угодно.
Эти девушки ведут себя точно так же. И я их презираю за это. У меня возникает жгучее желание подойти и потрясти их. Вытряхнуть из них всю дурь и объяснить, что они лучше всего этого, такого поведения и пора взрослеть.
Какая же я после этого лицемерка?
— Ничего себе местечко, — говорю я, разглядывая маленький бар и пытаясь отвлечься от компании за стойкой. Не могу ничего поделать с чувством, которое у меня возникает, при взгляде на них. Я знаю, что была одной из них, но не знаю, как мне удалось побороть соблазн богатства и привилегий. — И как это Зандеру удалось заполучить такой бар?
— Бар принадлежал его деду. Он умер пару месяцев назад.
Говоря это, Келси не сводит глаз от Зандера. Он почти так же хорош, как Адам, разве что слегка более брутальный.
Адам больше похож на пай-мальчика, который слегка поддался темной стороне, в то время как Зандер будто всю жизнь прожил в ее власти. Его левая рука полностью покрыта татуировками, на верхней губе пирсинг, а черные волосы подстрижены очень коротко. Он похож то ли на военного, то ли просто на хулигана с примесью рок-звезды.
И он встречается с Келси. С моей очаровательной подругой, которая никому не позволяет — позволяла — к себе приблизиться, а теперь вздыхает по нему, будто он достал ей луну с неба.
— Он не похож на бармена.
Он слишком брутальный, чтобы подавать напитки. Зандер бы лучше вписался, сидя за столиком и опрокидывая шоты виски один за другим в полной боевой готовности надрать кому-нибудь зад.
— Не похож, — мягко говорит Келси, — Но он очень предан своему деду и никогда не отдал бы бар в распоряжение другому человеку.
Я чувствую, будто мы сидим за столом загипнотизированные крепким парнем за барной стойкой. Он выглядит противоречиво. Его татуировки и пирсинг выглядят весьма сурово и дают понять, что он сам себе хозяин, в то время, как его улыбка в адрес девушек говорит, что он может поиметь их всех, если его правильно попросить, а холодность его взгляда, которая не уходит даже когда он улыбается или хмурится, говорит, что может он немного запутался в себе.
— Что насчет его родителей? — спрашиваю я, попивая свой ром с колой.
Единственное, что сделал Адам, услышав меня сквозь музыку из ревущих колонок — сморщил нос.
— Они полные ничтожества. Хуже моих — он не отрывает глаз от Зандера, пока опрокидывает бутылку своего пива и громко хлопает ею по столу.
— Он не рассказывает о них, — голос Келси такой мягкий, как никогда раньше. По натуре она не любвеобильная и милая девушка. Думаю, единственный раз, когда я слышала ее голос таким — это когда я очнулась после комы.
Но как только я смотрю на нее, она улыбается и пожимает плечами.
— Я решила, что не стоит допытываться. Однажды, когда он будет готов — он сам расскажет, что произошло.
— Тебе не стоит об этом знать, Келс, — Адам смотрит на нее с тревогой в глазах, будто пытаясь запугать, но ее это совсем не цепляет.
— Это твое мнение, — грубо отпускает она.
— Не понимаю, — говорю я, глядя на них по очереди. Я не могу понять, почему Адам считает, что должен защитить Зандера, человека вполне способного за себя постоять, от Келси.
— Жизнь у Зандера была непростая, Эми. Раз он не хочет об этом говорить, неужели нельзя оставить его в покое? — по голосу и по тому, как глаза Адама прищурены, я понимаю, что это вопрос риторический.
— Не могу поверить, что твоим родителям плевать, что ты живешь над баром, — хихикаем мы с Келси. И этот бар совсем не похож на заведение с разнообразным меню или на место для прекрасного отдыха на пять звезд, который удовлетворил бы требованиям родителей Келси, особенно ее отца. Это местечко максимум на половину звезды.
Она пожимает плечами.
— Моему отцу нравится, что Зандеру плевать на футбол, и они не похожи на твоих родителей. Они просто хотят видеть меня счастливой.
— А мои... — начинаю я, но она прерывает меня улыбкой.
— Хотят чтобы ты делала то, что сделает их счастливыми.
Мои губы обхватывают соломинку, и я делаю долгий глоток, думая о ее словах. Я быстро понимаю, что она права. И потихонечку бар уже не кажется таким маленьким и унылым. Я себя ощущаю все комфортнее. И кофейня, которая заставляла меня огорчаться, что я трачу жизнь на разливание напитков — больше не кажется большим шагом назад. Каждый день я больше и больше начинаю чувствовать себя в окружении близких людей.
Я забываю о сомнениях насчет Адама, отбрасываю в стороны мои пробелы в памяти и понимаю, что моя жизнь хоть и сильно отличается от той, что я помню, но вовсе не так плоха, как я думала.
* * *
Все меняется. Двигается медленно, со скоростью улитки, и в некоторые дни это невероятно расстраивает. Когда я надолго остаюсь одна в квартире, я желаю, чтобы все воспоминания вернулись на свои места. Я хочу видеть сразу конечный вариант, а не собирать их по маленькому кусочку, не будучи даже уверенной, что делаю это правильно, пока не появится новая зацепка.
К сожалению, так быстро, как я хочу, не происходит.
Но становится уже лучше.
Престон замечательная. Я вернулась на работу на полный рабочий день в кофейню. Зандер приходил на днях и спел в ночь караоке. Голос у него удивительный. Богатый, и насыщенный, и он соблазнил всех женщин вокруг, но для него существовала только Келси. Он пел ей одной весь час, что пробыл на маленькой сцене с акустической гитарой.