Я не знаю, что он говорит, и не уверена, что вообще задавала ему вопрос. Все, что я знаю — внезапно исчезли все мои сомнения на его счет. Это не похоже на меня. Я сомневаюсь в нем. Я сомневаюсь в нас. Меня сейчас просто переполняет страсть и желание.
Я вздыхаю, трясу головой и понимаю, что он прав.
И хоть мне приходится пересилить свое вожделение — я отступаю назад из его рук.
— Ты прав. Нам лучше уйти.
***
Моя голова болит. Как это остановить? Я цепляюсь ногтями за траву и зарываюсь в землю в поисках моего телефона. Мне нужно кому-нибудь позвонить. Ему не сойдет это с рук. Я не позволю.
Как он смеет думать, что может так со мной поступить?
Капли пота стекают на мои глаза, и я вытираю их рукой. Я хочу вытереть пот и грязь с руки об джинсы, но мельком замечаю свою руку в лунном свете.
Я задыхаюсь, тело трясет, а из глаз тут же катятся слезы.
Кровь.
Я еще раз провожу рукой по голове и корчусь от боли на щеке и стороне лица, которую до этого не почувствовала. Затем снова смотрю на руку — опять кровь.
Она везде.
Она покрывает мое лицо и мою футболку, которая разорвана над животом. Слезы катятся еще быстрее, плач усиливается, пока я пытаюсь ее остановить, стереть с лица и глаз, но делаю только хуже.
— Эми!
Я дергаюсь на голос Адама.
Он бежит ко мне с протянутой рукой, но как только он открывает рот, чтобы снова крикнуть, кто-то запрыгивает на него, заваливая на сторону.
Адам наклоняется вперед, пытаясь столкнуть незнакомца на землю весом своего тела. Он запрыгивает ему на грудь и начинает бить его по лицу. Мужчина кричит, но Адам не останавливается.
Он бьет его обеими руками, снова и снова, пока его голова откидывается туда и обратно. Мужчина больше не издает никаких звуков, слышны только удары костями о кости. Звук раздается в ночной тишине.
Кровь летит во все стороны, но я не могу оторвать взгляд.
Адам поворачивается ко мне с яростью в глазах, а затем возвращается к избиению незнакомца, лежащего на земле без сознания.
Он его убьет.
Игнорируя головную боль, я поднимаюсь на ноги, забыв про поиск телефона и вызов помощи.
И убегаю.
***
— Черт возьми! Все было не так!
Я вздрагиваю от гнева в голосе Адама и отодвигаюсь от него.
Мои руки скрещены на груди. Если я попытаюсь отодвинуться еще дальше от него, то стул попросту перевернется. Я трясусь. Сон меня ужасает.
Я проснулась вчера утром вся в поту от собственных криков. Адам прибежал в мою спальню с глазами, полными страха. Выставив руки вперед, я забилась в угол кровати.
Слезы текли ручьем по лицу, пока я кричала, чтобы он оставил меня в покое.
Он выглядел таким сломленным, пока стоял, желая мне помочь, но не имея возможности.
Но я могла лишь видеть кулаки Адама и кровь незнакомого мужчины, которого он колотил.
Он даже не заметил.
Все шло так хорошо. Мы провели вместе прекрасную неделю, встречаясь за ланчем и сходив в поход. Мы даже смотрели вместе фильмы и смеялись над одними и теми же шутками в них.
Затем сон все разрушил.
Доктор Джеймисон поворачивается к нам, сложив руки на коленях. Она смотрит на меня с теплым взглядом.
— Эми, я знаю тебе тяжело. Я знаю, что ты напугала и подавлена, но ты сказала себе, что отлично провела время на той неделе с Адамом до этого сна. Может нам стоит сначала поговорить об этом?
Я качаю головой, вновь уставившись на пустую площадку.
Доктор Джеймисон продолжает наседать.
— Расскажи мне о пикнике.
Я начинаю нервно постукивать ногой. Я слышу, как Адам вздыхает, и дергаюсь, как только его локоть касается меня.
— Эми, — говорит она более мягким голосом, и я отвожу взгляд от одиноких брошенных качелей. — Расскажи мне о пикнике. У тебя получится.
Я обращаю внимание на ее зелено-желтую выглаженную кофту и оранжевую юбку со складками, которая тянется до пола.
— Он отвел меня на горячие источники.
Доктор Джеймисон одобрительно мне кивает, и я смотрю на Адама. Его голова опущена, а руками он вцепился в подлокотники. Я знаю — он пытается успокоиться. Я вспоминаю наш пикник и пар от воды, который грел мою кожу сквозь прохладный свежий воздух, и поцелуй. Ведь из всего того, что случилось в тот день — поцелуй был лучшей частью.
— Было мило.
Адам нерешительно поворачивается ко мне.
Доктор улыбается.
— Чем же?
Я смотрю на потолок.
Сто пятьдесят две плитки. Я считаю их каждую нашу встречу. Меня успокаивает осознание, что некоторые вещи не меняются.
Я медленно вдыхаю и выпускаю воздух. Рядом с собой чувствую напряжение Адама.
— Потому что мы не обсуждали наши отношения. Мы разговаривали... о простых обычных вещах, — пожимаю плечами, но чувствую, как начинаю краснеть.
— Что еще произошло хорошего в тот день? — она улыбается, будто уже знает все, о чем я думаю.
Мои щеки вспыхивают от воспоминаний.
Гладкая кожа, накачанный пресс, мокрые волосы... все всплывает в моей голове за секунду, лицо горит, и я свожу ноги вместе.
— Мы поплавали, — звучу, будто мне пять лет, и я учусь говорить предложениями. Слышит ли Адам страсть в моем голосе? Я кусаю щеку изнутри, стараясь не заулыбаться.
— И как ты себя при этом ощущала? Адам прикасался к тебе?
Я киваю и снова смотрю на кромку ее оранжевой юбки, стараясь скрыть свои глаза от Адама. Я провожу руками по своим убранным в хвост волосам, встряхивая ими.
Это блокирует мне вид на Адама, а ему на мои розовые щеки. Лицо будто горит огнем.
Я смотрю на доктора Джеймисон, а она в ответ мне победно улыбается.
—Ты доверилась ему.
Адам вздыхает, как только я киваю, и вижу, как его пальцы, наконец, отцепляются от подлокотников стула.
— Думаешь ли ты, что этот мужчина... мужчина, с которым ты провела вместе тот день, доверяя и полагаясь на него, способен на то, что ты видела во сне?
Голова мужчины падает на землю, и Адам бьет его по лицу, пока кровь летит во все стороны, включая мои, уже окровавленные, колени.
Я замираю в кресле. Моя спина вместе с остальным телом напряжена и тверда, как дерево.
Кровь.
Кровь была везде... на мне. Он не прекращал бить его.
Сама того не понимая, я сразу нащупываю пальцами шишку на своем виске. У меня шрам в том же месте, что и рана во сне. Шрам уже старый, пару сантиметров в длину и немного спрятан за волосами. Я бы может его не заметила, если бы не разглядывала себя в зеркало последние несколько недель раз за разом, пытаясь вспомнить хоть что-то.
Я задыхаюсь.
Поворачиваюсь к Адаму.
Он видит мою руку на виске и тут же отворачивается. Глаза у него закрыты — он не может даже смотреть на меня.
Кто меня ранил той ночью?
Она не дожидается моего ответа. Напряжение в комнате нарастает, будто кто-то его специально включил. Вместо меня доктор поворачивается к Адаму.
— Расскажи мне, что произошло той ночью.
Адам смотрит на меня и морщит губы. Его тело напряжено так же, как и мое, а в его глазах такая ярость, какую я еще никогда не видела.
— Он причинил ей боль, — Адам проглатывает слова и отводит взгляд от меня на некрасивый сиреневый ковер в крапинку.
— Что ты имеешь ввиду под «причинил ей боль»?
Он проводит руками по волосам, доходя до шеи, после чего разъединяет их и разминает пальцы. Я чувствую, как напряжение усиливается в его теле с каждым движением.
— Я должен был забрать ее из библиотеки тем вечером, после закрытия в десять, но опаздывал. Она пыталась мне звонить, но мой телефон разрядился, так что Эми пошла пешком. Джаред напал на нее. Он... — Адам смотрит на меня, и я вижу что-то в его глазах... боль, наверное. Он трясет головой, выдыхая воздух.