Он наклоняется вперед, положив свою руку на мою киску. Я начинаю двигаться и тереться об нее, но мне нужно большего.
Его голова приближается к моей шее, и он сосет мою кожу, игриво прикусывает ее, затем лижет.
— Я хочу тебя, Адам. Пожалуйста, — я выгибаю спину и поворачиваю голову, двигаясь напротив его руки и губ, когда он вводит в меня один, а затем и второй палец.
Я стону и его рот прижимается к моему. Его пальцы двигаются во мне, посылая меня через вихрь эмоций, которые готовы взорваться и все вокруг разрушить. Большим пальцем Адам надавливает на мой клитор, медленно выводя круги на нем, пока другими пальцами в настойчивом ритме продолжает трахать меня.
И затем, я разбиваюсь на тысячу осколков.
Пальцы на ногах поджимаются, живот сводит спазм, мои бедра напрягаются, а спина выгибается. Я кричу имя Адама, пока он отступает, наблюдая, как я полностью рассыпаюсь под ним с удовлетворенной и похотливой усмешкой.
Он вытаскивает свои пальцы из меня, и когда я думаю, что больше не могу, чувствую, как его член входит в меня. Мое тело принимает его легко, с жадностью. Я опускаю руки на нижнюю часть его спины, притягивая ближе, когда он начинает двигать бедрами.
— Ааа... — кричу я и зарываю свое лицо в его шею, вдыхая его запах, смесь пота и похоти.
Мои губы прижимаются к его коже, пробуя и наслаждаясь им. Мое тело движется с Адамом, пока он яростно вдалбливается в меня.
Нас охватывает безудержная страсть. Это тяжело и грубо, и я чувствую, как силой своих толчков он смещает меня на кровати, пока я не прижимаюсь головой к изголовью. И все же Адам не останавливается, мощно входя в меня, как будто это может быть наша последняя ночь. Комнату заполняют звуки наших соприкасающихся тел и непрерывные стоны. Я слышу, как кровь бушует у меня в ушах.
— Эми...
Новая волна удовольствия растет во мне, когда Адам переворачивает нас. Я седлаю его, положив свои руки на его плечи и раскачиваясь на нем. Я чувствую приближение еще одного оргазма, когда Адам хватает руками мои бедра, громко стонет и входит в меня. Он сильнее сжимает мои бедра, и надавливает на клитор там, где это именно нужно.
Мы кончаем вместе, выкрикивая имена друг друга. Я падаю на Адама, его руки обнимают меня, прижимая к себе крепче. Я все еще чувствую его внутри себя. Наши сердца бешенно бьются, тела скользкие от пота. Мы ничего не говорим, пока наше дыхание не восстанавливается.
— Это было невероятно, — шепчет он мне на ухо.
Я бормочу что-то невнятное, неспособная произнести хоть слово.
Я закрываю глаза и опираюсь на него, ожидая, когда голос сожаления начнет говорить мне на ухо, что я совершила огромную ошибку, но все же, к моему удивлению, он молчал.
Все, что я слышу, это дыхание Адама, и все, что я чувствую, это наши сердца, бьющиеся в унисон. Медленно, он перекатывает нас на сторону и выходит из меня, снимая презерватив, который я даже не заметила и не знаю, когда он успел его надеть, но я благодарна ему за это. Возвращаясь обратно в кровать, Адам аккуратно убирает мои темные, влажные волосы с моего лица и кладет свою руку мне на шею.
— О чем ты думаешь?
Ни о чем.
Впервые за пару месяцев с тех пор, как я очнулась после комы, в моей голове только тишина. Нет переживаний, попыток понять все, или сомнения в том, что я делаю неправильный выбор. Я полностью расслаблена.
Я кусаю губу.
Он откидывается назад, нахмурив свои брови. Я протягиваю большой палец, чтобы дотронуться до них.
— Мне кажется... что, возможно, ты мне очень сильно нравишься.
Его глаза загораются, и он приближается ко мне, мягко смеясь в мою шею.
— Я люблю тебя, Эми. Ты — моя жизнь.
Я ничего не говорю, потому что не могу сказать то, что он хочет. Надеюсь, того факта, что он мне нравится, и я согласна признать это, достаточно для него сегодня.
Мы лежим друг напротив друга, но я привстаю и смотрю на него. Его темные глаза наполовину закрыты, и я знаю, что он почти спит.
— У меня был сон прошлой ночью, — тихо говорю я, нервничая.
Адам снова хмурится, и я почти жалею о том, что заговорила об этом.
— Было ли это плохо?
— Ты был действительно сумасшедшим. Ты разгромил свою спальню в доме. Зандер кричал на меня, а потом ты кричал на меня, когда я упомянула Брендана.
— Это испугало тебя… — это заявление не вопрос.
Я пожимаю плечами.
— Я здесь говорю с тобой об этом, а не убегаю.
Он перекатывается на спину и кладет свою руку на глаза, блокируя мне вид на него.
— Мой дедушка умер. Он был тем, с кем я жил после того как моего отца... — он замолчал, и я не заставляю его закончить эту мысль. — Дедушка был отличным парнем, — говорит Адам, переворачиваясь на бок и положив руку на мое бедро. Он игриво сжимает его, и я улыбаюсь. — Однажды утром он просто рухнул в своей гостиной и мгновенно умер.
— Прости меня, — говорю ему, прижимая свою руку к его щеке и убирая волосы с его лица. — Ты потерял всех, с кем был близок.
Его челюсть напрягается, а глаза наполняются слезами, но я знаю, что он не позволит им упасть. Руки Адама напряжены на моем теле, и он прижимает свой язык к зубам, восстанавливая дыхание.
— Почти, — он вздыхает после этого и я ложу свою голову ему на грудь, обнимая его. Мои глаза наполняются слезами, но я недостаточно сильна, чтобы они не полились.
Адам имеет в виду меня.
Я чувствую это по отчаянию в его голосе, и я чувствую себя ответственной за чувства этого человека, который мне казался страшным.
Но почему-то я знаю, что он освободил меня от бессмысленного существования, которое предназначалось для меня, прежде чем он вошел в мою жизнь.
Я не понимаю, как он это сделал. Не помню, когда это произошло, но точно знаю, что это случилось, потому что я не та девушка, которой была.
И впервые я благодарна Адаму за то, что он дал мне это. Этот дар свободы и эмоций и, возможно, безумие, которое я чувствую рядом с ним. Он должен был что-то открыть во мне, и теперь я просто хочу запомнить все это — все мое время с ним, без сомнения, без страха.
Я обнимаю его крепче и мы засыпаем.
18 глава
— Вот, держи, — говорю я, пододвигая Зандеру чашку черного кофе. Его пальцы бесцельно постукивают по столешнице, и он не принимает ее сразу. — Зандер?
— Итак, у вас с Адамом все в порядке. По крайней мере, так говорит Келси.
Я киваю, чувствуя себя немного неловко из-за того, как он смотрит на меня.
— Да? Я так думаю? — произношу я с запинкой, и слова выходят как вопросы вместо заявлений. — Почему?
— Просто, — он останавливается, но его пальцы продолжают барабанить по столешнице. — Я не хочу видеть, как ему больно из-за этого. У него много всего происходит.
Нахмурив брови я наклоняю голову вправо.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего, — говорит Зандер, покачав головой. — Просто... не двигайся вперед, пока не убедишься, что действительно хочешь быть с ним. Хорошо?
— Я не уверена, что последую твоему совету, Зандер.
— Я знаю. Но помни, что я сказал, хорошо?
Я пожимаю плечами. Без разницы. Всего лишь загадочный язык, о котором не стоит беспокоиться.
— Хорошо. Что сегодня делает Келси?
Он улыбается, и я вижу, как в его рту мелькает пирсинг языка.
— Она работает. Она придет около трех, — с этими словами он берет кофе и делает глоток. Его кольцо в губе нажимает на пластиковый верх. — Есть еще кое-что, о чем я хотел поговорить с тобой.
Я поднимаю брови, ожидая продолжения.
— Я люблю Келси. Сильно, — его глаза нервно скользят по бару. У меня возникает ощущение, что Зандер, может быть, не привык говорить о своих эмоциях или мыслях больше, чем даже Адам. — Я попросил у ее отца разрешения жениться на ней.
Мои глаза распахиваются, и я чуть не задыхаюсь. Боже мой.
— Ты это сделал? Что он сказал?
Я пытаюсь представить отца Келси, бывшего защитника Бронкс, крупного устрашающего парня со своей собственной справедливостью, и как он обращается с Зандером, просящим руки его дочери.