Я глубоко вздыхаю.
Речь, которую я репетировала снова и снова в течение последних шести часов, сразу забывается, и я произношу:
— Ты позволил мне купить дерьмовую мебель, потому что мне всегда казалось, что я живу в музее.
Слеза бежит по моей щеке, но я не смахиваю ее. Я хочу, чтобы он увидел, насколько дорог для меня. Он хмурится в растерянности и тянется ко мне.
— Я не понимаю.
— Я знаю, — говорю ему и беру его за руку, лежащую на его колене. — Я знаю, — повторяю я уверенно. — Я знаю, что я отправилась на первое свидание с тобой, потому что ты выиграл наше пари и получил «А» по экзамену по статистике. Я знаю, что ты позволил мне плакать на твоем плече, когда я рассказала тебе все о моей маме и о том, что я никогда не буду достаточно хороша для нее. Знаю, что ты выгнал меня из своего дома в ночь, когда Тина запрыгнула на твои руки, и мы гуляли по кампусу в течение двух часов той ночью, потому что я не хотела возвращаться на вечеринку, а ты не хотел говорить мне «спокойной ночи». Я знаю, ты называешь меня Эймс, потому что это город, где выросла твоя мама.
Вытерев слезу я продолжаю:
— Я знаю, что ты купил мне камеру на Рождество, потому что знал, что это мое хобби, и ты хотел, чтобы я показала всем остальным свет, как ты сказал, который показала тебе... и вывела тебя из темноты. Я знаю, что мои родители не отпугнули тебя, даже когда нас выгнали из их дома во время обеда в честь Дня Благодарения, — я глубоко вздыхаю. — Я знаю, что единственная причина, по которой я была достаточно смелой, чтобы оставить работу, предложенную мне в старой фирме моего отца, состояла в том, что ты дал мне силы быть той, кем я хотела быть.
— Эми, — произносит он и наклоняется вперед, вытирая слезы с моих щек, а одна сторона его губ приподнимается в усмешке. — Что, черт возьми, ты здесь делаешь?
Я смеюсь сквозь слезы.
— Сегодня утром я отправилась на прогулку к скалам с Келси.
Его глаза расширяются.
— К скалам?
Кивнув я закрываю глаза.
— Я вспомнила. Грязевой поток. Все.
Я достаю с кармана светло-голубую коробочку. Он смотрит на мою руку, и самый долгий и шумный вздох вырывается из его груди. Я кладу коробочку на барную стойку и подталкиваю к нему, но он не прикасается к ней.
— Я не открывала ее. Я нашла ее в коробке в шкафу со всеми нашими фотографиями. Я все помню, Адам. Не знаю, как это произошло, но сегодня все просто всплыло в моей памяти, и как только это случилось, я поняла, что обязана приехать сюда. И быть с тобой.
Его губы оказываются на моих, прежде чем я успеваю моргнуть. Он не углубляет поцелуй. Адам просто притягивает меня к себе, прижимаясь к моим губам, и своей рукой крепко удерживая меня за шею.
Отстранившись, он делает глубокий вдох, но я удерживаю его близко к себе. Наши губы мягко соприкасаются.
— Я люблю тебя, Адам, — тихо шепчу ему.
Его пальцы сильнее впиваются в мои кожу, а глаза плотно закрываются. Когда он открывает их, они полны слёз.
— Я уже начал думать, что не услышу, как ты говоришь мне эти слова снова.
— Знаю, — задыхаюсь я. Я полностью потеряла контроль над собой. — Но это правда. Теперь, когда я все знаю и ясно вижу... мне очень жаль, что я сомневалась в тебе. Сомневалась в нас.
— Не надо, — ругает Адам меня, выглядя серьезно. Его взгляд перемещается на коробку с кольцом на стойке, затем обратно на меня. — Не извиняйся. Возможно, мне надо было все рассказать тебе с самого начала. Я просто не знал, как сдлеать все правильно, — рукой Адам проводит по моей руке, затем берет коробочку со стойки.
Мой пульс ускоряется, и я нервно улыбаюсь.
— Значит, ты не смотрела? — я качаю головой и он хмурит брови. — Разве ты не хочешь...
— О, я хочу, — перебиваю его. Я кусаю нижнюю губу, глядя на коробку. — Я просто подумала, что ты должен мне ее дать.
Языком Адам медленно облизывает свою губу. Медленно и соблазнительно.
Внезапно во мне вспыхивает желание притянуть его к себе и целовать до тех пор, пока наши губы не онемеют. Но мы в общественном месте, поэтому я сдерживаюсь. Еле-еле.
— Понятно, — говорит он, держа коробку.
Адам смотрит на нее, но не пытается открыть. Мне становится интересно, почему он не возвращает кольцо мне, еще раз спрашивая, выйду ли я за него.
Адам прячет коробочку в карман и слезает с барного табурета. Положив на стойку двадцать долларов, он кивает бармену, затем протягивает одну руку мне, а другой хватает мою сумку.
Я позволяю ему оттащить меня от бара, но мои глаза все еще на коробке, теперь уже спрятанной в его кармане.
— Разве ты не хочешь...
— Ох, — перебивает меня Адам голосом, от которого мои внутренности превращаются в желе. — Я хочу, — сжав мою руку он улыбается мне. Его глаза потемнели, зрачки почти скрыли янарный коричневый цвет, который я обычно вижу. — Просто это неподходящее время и место.
— О, — я разочарована. Но только до тех пор, пока Адам не притягивает меня к своей груди возле лифта. Напряжение между нами взрывается, и по телу разливается тепло.
— Скоро, Эми. Скоро. Но я ждал несколько месяцев, когда ты вновь посмотришь на меня таким образом. Увидишь меня без всяких сомнений, страха или нервов, и сейчас все, чего я хочу, это получить тебя в своей кровати и заниматься любовью с тобой так долго, как смогу, — Адам приподнимает бровь, будто спрашивая разрешения.
— Ладно, — выдаю я писклявым голосом, когда двери лифта открываются.
* * *
Мы падаем на кровать как только Адам отбрасывает в сторону мою сумку и захлопывает дверь за собой. Наши тела переплетаются, ноги и руки движутся в спешке, чтобы как можно скорее можно было скинуть одежду.
— Боже, я люблю тебя, — хрипло говорит Адам, снимая с моих ног джинсы и отбрасывая их в сторону. Они приземляются на телевизор и фыркаю.
— Мило.
— Буду. Обещаю.
Его щетина щекочет мне грудь, и когда я смеясь, пытаюсь его оттолкнуть, он хватает меня за руки и вдавливает их в матрас над моей головой.
Адам подбородком кружит кокруг моего соска. Колючие волосы заставляют меня извиваться под ним.
— Тебе нравится? — спрашивает он и щекой трется об мой другой сосок, пока они оба не твердеют. Я не могу решить, ненавижу ли колючее, щекочущее чувство, или это самая эротическая вещь.
Адам улыбается мне, точно зная, как безумно заставляет мне себя чувствовать.
— Я хочу тебя, — говорю ему, когда он прижимает свои губы к моим.
Я двигаю бедрами напротив его, чувствуя его твердость, и расстроенно стону, когда он отстраняется от меня.
— Хочешь? — Адам злобно улыбается, вжимаясь в меня своей эрекцией, скользя вверх и вниз, зная, где именно надавить.
— Да.
Я изгибаюсь дугой, сражаясь чтобы освободить свои руки, но Адам сжимает их крепче, двигаясь напротив меня. Так близко к тому месту, где я хочу, но не достаточно близко.
— Пожалуйста, — я открываю глаза, чтобы посмотреть на него. — Пожалуйста, Адам. Я люблю тебя.
Его дыхание сбивается и он губами прижимается к моим.
— Мне нравится, когда ты просишь.
Я ухмыляюсь.
— Знаю.
Адам улыбается и его хватка на моих руках слабеет, затем он входит в меня.
Растягивая. Наполняя. Любя меня.
Он чувствуется абсолютно совершенно. Будто создан для меня.
Я вздыхаю и прижимаюсб к нему. Мы начинаем медленно двигаться, шепча друг другу слова любви. Я впитываю их все от Адама, как изысканную сладость, и поселяю в своем сердце, надеясь больше никогда не забыть, как он ощущается.
Надеясь не забыть, каковы мои ощущения.
Мы достигаем кульминации вместе, и тело Адама падает на мое, пока мы оба тяжело дышим. Его спина покрыта лекгим слоем пота, когда я обнимаю его, прижимая ближе к себе.
— Я люблю тебя, — шепчу ему в щеку. Теперь, когда я знаю, что чувствую, не хочу, чтобы он когда-либо сомневался в этом. Кажется, я не могу перестать говорить это.