Теперь я знаю, что больше никогда не смогу остановить себя, чтобы говорить эти слова.
Я чувствую ухмылку Адама напротив своей кожи.
— Я люблю тебя. Больше всего на свете, — он сдвигается, прижимая свой лоб к моему, его глаза закрыты. — Я так рад,что ты здесь. Спасибо, что приехала.
Я прижимаю его еще крепче, не заботясь, что его вес давит на меня.
— Нету другого места, где я могла бы быть. Не сейчас.
И я имею ввиду это. Каждое слово.
22 глава
— Так что же будет сегодня? — я спрашиваю Адама через дверной проем ванной. Я стою у туалетного столика в отеле, нанося макияж после душа, в котором мы за это утро побывали несколько раз, так как постоянно успевали испачкаться, наслаждаясь друг другом.
Мои ноги все еще немного дрожат от этого.
Он подходит к дверному проему, одетый в черные джинсы и настоящую рубашку-поло с воротником. Нежно-голубой делает его глаза блестящими.
Ну или его глаза горят о того, что мы занимались сексом пять раз с тех пор, как вошли в гостиничный номер прошлой ночью.
Какая бы ни была причина, он самый великолепный парень, которого я когда-либо видела, и мой пульс ускоряется, просто глядя на него, прислонившегося к двери.
Адам усмехается, и мои щеки вспыхивают. По крайней мере, сейчас мне не нужно краснеть.
— Я должен встретиться с комиссией по досрочному освобождению в тюрьме. Они зададут мне вопросы об отце: думаю ли я, что он представляет угрозу для общественности, готов ли я помочь ему во время испытательного срока. Присматривать за ним, если он выйдет.
Я хмурюсь, глядя на него через зеркало.
— Что ты думаешь?
Он тяжело вздыхает и пробегает руками по волосам, уставившись в пространство.
— Думаю, что он злой. Я никогда не рассказывал свою историю раньше... каково было жить с ним, когда я был ребенком. Мне нужно это сделать. Я должен убедиться, что они поймут, какой монстр он на самом деле.
Я поджимаю губы, так как не знаю, что нужно сказать, чтобы он почувствовал себя лучше, но по темному цвету его глаз, могу понять, что Адам ненавидит то, что он должен сделать.
Поставив тушь, я подхожу к нему и обвиваю его руками. Он мгновенно опускает голову мне на плечо. Я чувствую, как он глубоко вздыхает, и его руки сжимаются вокруг меня.
— Боже, я рад, что ты здесь.
Я отступаю и целую его щеку.
— Я хочу быть здесь для тебя. Но я не знаю, что тебе нужно...
— Ты, — Адам целует меня, а затем прижимает губы к моей щеке, двигаясь назад, чтобы укусить за мочку уха. Я извиваюсь в его объятиях, и он смеется. — Только ты.
— Ну, тогда у тебя есть все, что тебе нужно, — я отворачиваюсь и, высокомерно улыбаясь, возвращаюсь к зеркалу, чтобы закончить макияж.
— Да, это так, — серьезно подтверждает Адам и оставляет меня готовиться.
Сегодня кажется, что последние три месяца это сон. Что-то, что было не совсем реальностью. Я знаю, что нам нужно будет во всем окончательно разобраться. Скорее всего, буду посещать доктора, чтобы убедиться, что возвращение моей памяти означает изменение к лучшему.
Но сегодня мы имеем дело не с этим.
Сегодня нам предстоит убедиться, что папа Адама останется в тюрьме. Я вздрагиваю от этой мысли и иду, чтобы найти его.
Когда я прохожу через дверной проем, вижу что он улыбаясь смотрит вниз на коробку с кольцом, которое я до сих пор не видела, кроме как в своей памяти.
Я умираю, как хочу вырвать его из рук Адама, чтобы почувствовать кольцо на своем пальце.
— Готов? — спрашиваю я.
Он закрывает коробку и запихивает ее в карман. Мой взгляд следует за его движением.
— Ага.
Я колеблюсь, когда он идет ко мне.
— Ты не спросишь меня? — я поднимаю брови, когда Адам приближается.
Он качает головой с усмешкой.
— Нет, — я хмурюсь и хлюпаю носом. Он нажимает на кончик и смеется. — Я спрошу. Но не сегодня. Ты действительно хочешь вспоминать о помолвке в день, когда мы пойдем в тюрьму?
Я издеваюсь.
— Мы просто посетители. И, кроме того, это не значит, что я не помню, как ты уже спрашивал меня.
— И посмотри, каким хорошим тот день получился, — бормочет он.
Я хватаю его за руку, останавливая в коридоре, чтобы видеть его лицо. Адам выглядит... виноватым?
— Это была не твоя вина.
Он пожимает плечами и сильно сжимает мою руку.
— Если бы я не настаивал, чтобы мы пошли туда в тот день, или если бы я выбрал что-то другое... — его голос затихает. Я могу только представить себе ужас, который Адам пережил в тот день.
— Достаточно. Это был несчастный случай, и я больше не хочу об этом говорить, — улыбаясь я затаскиваю его в лифт, и притягиваю к себе, пока его тело не прилипает к моему. — Пойдем, отправим твоего папу в тюрьму.
Мы смеемся над абсурдом. Я затихаю тогда, когда его губы находят мои, и мы выглядим как влюбленные подростки, пока дверь не открывается в вестибюле. Мы игнорируем взгляды морщинистой женщины с кудрявыми синими волосами на выходе.
Попасть в тюрьму гораздо менее устрашающе, чем я думала. Мы регистрируемся и прикрепляем наши бейджики «посетитель». Оставляем свои сумки и вылаживаем все из карманов в шкафчик, который выглядит как спортивный запирающийся шкафчик в школе. Затем мы проходим через металлоискатель и следуем вниз по лабиринту белых коридоров. Я не знаю, ждала ли я вооруженную охрану на каждом входе и людей в оранжевых комбинезонах, прогуливающихся по коридорам, как зомби, но общее впечатление немного разочаровывает.
Я качаю головой, и из горла вырывается странный звук, сопровождающий мои абсурдные мысли.
— Ты в порядке? — Адам спрашивает, когда мы входим в зал ожидания. Это так же приятно, как прием у дантиста.
— Ага.
Я возвращаю контроль над собой и обращаюсь к Адаму, который стоит с охранником. Меня не пустят в закрытый зал заседаний, где он встретится с восьмью членами комиссии по условно-досрочному освобождению. Никто не знает, как долго это продлится. Я понятия не имею, займет ли это часы или минуты, я взволнованна и раздражена, что у меня даже нет с собой телефона.
Хотя я сомневаюсь, что в тюрьме есть бесплатный Wi-Fi.
Адам наклоняется и целует мою щеку, сжимая мою руку. Интересно, знает ли он, как часто сжимает ее, или он просто нервничает.
— Я скоро вернусь, хорошо?
Не зная, что оветить, я просто киваю.
— Я уже упоминал, что действительно рад, что ты здесь со мной?
Я кусаю нижнюю губу и снова киваю, улыбаясь.
— Один или два раза. Я люблю тебя.
Он протягивает руки и сжимает мои щеки. Я игнорирую охранника, наблюдающего за нами.
— Когда мы закончим здесь, мы собираемся оставить это и последние три месяца позади.
— А потом? — я задыхаюсь.
— Потом мы доберемся до самого приятного, — он подмигивает и оставляет поцелуй на моих губах, а моя голова еще долго кружится после того, как он выходит из комнаты.
Пока его нет, я бездумно перелистываю журналы «People Magazines» за целый год. Меня не волнуют знаменитости, это просто способ отвлечься. Либо так, либо мои ногти будут иметь неприятный вид, когда Адам вернется.
Когда я подумываю о том, чтобы взять журнал про мотоциклы, открывается дверь.
Мои глаза обращаются к Адаму, я мгновенно встаю на ноги и хватаю его за руки. Его волосы в беспорядке, как будто он трепал их последний час, а глаза красные.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, пытаясь увидеть его лицо.
Адам кажется слишком слабым. Он крепко обнимает меня и качает головой.
— Это чертовски отстойно.
Я закрываю глаза, размышляя, как ему помочь. Я не могу сказать ничего из того, что заставило бы его почувствовать себя лучше. Охранник прочищает горло — это сигнал нам, чтобы уйти, поэтому мы следуем за ним обратно в бесконечные коридоры. Адам держит меня за руку, при этом на нее опираясь. Он измотан, и я не хочу больше ничего делать, кроме как заботиться о нем.