— Эми…
— О мой... — я чувствую, как приближаюсь к пику. Все мое тело сжимается, погружая его еще глубже в меня. Я понимаю, что вот-вот случится нечто, что станет самым идеальным и мощным моментом в моей жизни.
— Эми...
Он ускоряется, вдавливая меня в стену еще сильнее. Открыв глаза, Адам снова называет мое имя, отчего я буквально разбиваюсь на тысячу мелких кусочков.3
Глава 8
— Эми.
Я не могу перестать содрогаться от того, как он называет мое имя, как господствует надо мной, как ощущается внутри меня. Его руки обжигают мою кожу, как расплавленная лава, его прикосновения в один миг уносят прочь все мои переживания. Все мысли.
— Эми.
Имя все тоже, но тон уже другой, нежели секунду назад. Он яснее, но мягче и...о, нет...
— Эми.
О мой бог.
— Проснись, Эми. Скажи, что все в порядке.
Я резко открываю глаза и вижу Адама прямо перед собой. Его рука на моем плече греет и без того потную кожу, а его брови так нахмурены, что между ними видна четкая морщина.
В долю секунды я забиваюсь в дальний угол кровати. Я моментально спряталась от него, обхватив руками колени и прижав их к груди. Я не отвожу глаз от Адама, когда он встает, хмурясь на меня и мою абсолютно неадекватную реакцию.
— Еще один сон? — холодно спрашивает он, затем поворачивается, чтобы уйти, опустив плечи.
Я открываю и закрываю рот, раз пять пока он идет к двери, пытаясь хоть что-то сказать, хоть что-нибудь, что положит конец его боли. Но ничего не выходит. Все, о чем я могу думать — как он поимел меня у стены в номере отеля. Это произошло именно так, как он рассказал мне вчера.
И теперь, когда я смотрю на мускулы на его спине, руках и ногах, которые так идеально очерчены, я задумываюсь, что может быть все еще сплю.
— Подожди! — по-моему, это прозвучало панически, будто мысль о том, что он уйдет — самая страшная на земле. Проснувшись, это кажется какой-то бессмыслицей, хотя, скорее всего, я бы себя так и чувствовала, если вспомнить свой сон. Я знаю это. Мысль о том, что Адам сейчас выйдет за дверь и уйдет от меня, не поняв, что я только что видела, съела бы меня изнутри.
По крайней мере, ту меня, что была во сне.
Но сейчас — этим утром, независимо от того, из-за чего мы ругались вчера, я не хочу, чтобы он уходил.
Адам смотрит на меня с подавленным выражением лица. Он будто знает, что следующие, произнесенные мною слова ранят его, пусть даже ненамеренно.
— Что такое?
Как мне объяснить ему мое замешательство? Я моргаю, желая ответить, но потом вижу его. В первый раз по-настоящему вижу. Он сейчас даже привлекательней, чем в моем сне. Его грудь бугристая и очерченная. На правой стороне ребер у него татуировка, написанная закрученным шрифтом, а все, что на нем надето — это трусы. Обтягивающие боксеры.
Я сглатываю, а щеки наливаются красным цветом. Я отворачиваюсь от него, внезапно занервничав, пока события моего сна проигрываются у меня в голове. Пальцами я подтягиваю на себя одеяло, которое было моим еще, когда мы жили с Келси.
— Эми?
Мне не нужно оборачиваться, чтобы узнать, что он идет обратно ко мне. Я слышу, как он ступает по ковру, и буквально чувствую, как он осторожно приближается.
Не имея ни малейшего понятия, что я делаю, моя рука мягко впивается в кровать. Голос у меня такой же дрожащий, как и рука.
— Посидишь со мной? — выпалила я в качестве вопроса, хотя изначально не планировала. Зачем он нужен мне в кровати? Не нужен. Он пугает меня. Я сама должна вылезти из кровати, а не звать его ко мне. Однако сейчас, не успев еще выпить кофе и придти в себя, я задаюсь вопросом — может Адам пугает меня (он всегда пугал меня), но по другой причине, нежели я всегда думала.
Он садится на другом конце кровати. Я не могу заставить себя поднять глаза, уставившись на оборванные края одеяла, пока чувствую, как кровать прогибается под его весом. Интересно, что бы я увидела в его глазах, если бы имела достаточно смелости посмотреть.
Я собираю волю в кулак и поворачиваюсь, после чего смеюсь. Адам сидит, подогнув одну ногу под себя, а другой нервно пристукивая по полу. Он смотрит куда угодно, только не на меня.
Адам резко поворачивается ко мне, и мы встречаемся с ним взглядами. Он прикусывает свою верхнюю губу и откидывает голову налево, что, на мой взгляд, может быть лишь проявлением нервозности.