Я снова трясу головой, не в силах посмотреть на него. Одну руку он убирает с моего бедра и переносит на подбородок, поднимая его, чтобы я посмотрела на него.
— Что ты только что видела? — его взгляд наполнен страстью, желанием и замешательством. Я не хочу ему говорить. Не хочу, чтобы на смену страсти пришла ярость и скрежетание зубов.
— Ничего.
— Ты врешь. Что такое?
Я медленно вздыхаю. Опустив глаза на его грудь я чувствую, как мне становится стыдно.
— Я представила скольких девушек ты водил сюда до меня, — мой голос тихий, как у мышки. Я ненавижу себя за то, что испортила такой идеальный момент. Адам посмеивается, и я поднимаю глаза обратно на него.
Вторая его рука перемещается на мой подбородок, и он, обхватив мое лицо руками, целует меня в губы. Поцелуй такой короткий, что я все еще чувствую его губы на моих, хоть они уже не там.
— У меня больше никого не было с того дня, как я увидел тебя у библиотеки.
Я обращаю внимание на то, как умело он проигнорировал мой вопрос о других женщинах до меня. Не уверена даже, что это важно. Не уверена, что еще хоть что-то имеет какой-либо смысл, кроме того, что я всегда хочу находиться в объятиях Адама.
Его прикосновения будто самый сильный в мире наркотик для меня. Хоть я их никогда не пробовала. Во всяком случае, я этого не помню.
Он слегка прижимается губами к моим еще раз, после чего перемещает их к моему уху. От его дыхания у меня бегут мурашки.
— Я не расскажу тебе, что между нами тут было. Когда я снова овладею тобой, все будет по-другому, у тебя больше не останется никаких сомнений. В следующий раз мы займемся любовью только когда ты все вспомнишь — вспомнишь каково это быть моей, и как сильно ты меня любишь. Вспомнишь, как это быть подо мной и надо мной.
Я не знаю, что он говорит, и не уверена, что вообще задавала ему вопрос. Все, что я знаю — внезапно исчезли все мои сомнения на его счет. Это не похоже на меня. Я сомневаюсь в нем. Я сомневаюсь в нас. Меня сейчас просто переполняет страсть и желание.
Я вздыхаю, трясу головой и понимаю, что он прав.
И хоть мне приходится пересилить свое вожделение — я отступаю назад из его рук.
— Ты прав. Нам лучше уйти.
***
Моя голова болит. Как это остановить? Я цепляюсь ногтями за траву и зарываюсь в землю в поисках моего телефона. Мне нужно кому-нибудь позвонить. Ему не сойдет это с рук. Я не позволю.
Как он смеет думать, что может так со мной поступить?
Капли пота стекают на мои глаза, и я вытираю их рукой. Я хочу вытереть пот и грязь с руки об джинсы, но мельком замечаю свою руку в лунном свете.
Я задыхаюсь, тело трясет, а из глаз тут же катятся слезы.
Кровь.
Я еще раз провожу рукой по голове и корчусь от боли на щеке и стороне лица, которую до этого не почувствовала. Затем снова смотрю на руку — опять кровь.
Она везде.
Она покрывает мое лицо и мою футболку, которая разорвана над животом. Слезы катятся еще быстрее, плач усиливается, пока я пытаюсь ее остановить, стереть с лица и глаз, но делаю только хуже.
— Эми!
Я дергаюсь на голос Адама.
Он бежит ко мне с протянутой рукой, но как только он открывает рот, чтобы снова крикнуть, кто-то запрыгивает на него, заваливая на сторону.
Адам наклоняется вперед, пытаясь столкнуть незнакомца на землю весом своего тела. Он запрыгивает ему на грудь и начинает бить его по лицу. Мужчина кричит, но Адам не останавливается.
Он бьет его обеими руками, снова и снова, пока его голова откидывается туда и обратно. Мужчина больше не издает никаких звуков, слышны только удары костями о кости. Звук раздается в ночной тишине.
Кровь летит во все стороны, но я не могу оторвать взгляд.
Адам поворачивается ко мне с яростью в глазах, а затем возвращается к избиению незнакомца, лежащего на земле без сознания.
Он его убьет.
Игнорируя головную боль, я поднимаюсь на ноги, забыв про поиск телефона и вызов помощи.
И убегаю.
***
— Черт возьми! Все было не так!
Я вздрагиваю от гнева в голосе Адама и отодвигаюсь от него.
Мои руки скрещены на груди. Если я попытаюсь отодвинуться еще дальше от него, то стул попросту перевернется. Я трясусь. Сон меня ужасает.
Я проснулась вчера утром вся в поту от собственных криков. Адам прибежал в мою спальню с глазами, полными страха. Выставив руки вперед, я забилась в угол кровати.
Слезы текли ручьем по лицу, пока я кричала, чтобы он оставил меня в покое.
Он выглядел таким сломленным, пока стоял, желая мне помочь, но не имея возможности.