Я делаю глоток, улыбаясь вкусу. Я особо не люблю пиво, но это мне нравится. Неплохо, освежающе.
— Это твое любимое пиво, — кивает Адам на бутылку в моих руках, а затем на Зандера. — Когда Зандер начал здесь работать, мы пришли к нему, и ты заставила его дать тебе попробовать каждое пиво, что было, пока не нашла то, которое не было на вкус как Миллер.
Я морщу нос. Я побывала на слишком многих вечеринках на первом курсе университета, после которых наотрез отказывалась пить пиво. Это я помню. Историю Адама — нет, но все равно не отвожу от него взгляд, пока он смотрит на бар с отстраненным видом.
Я осматриваю этикетку, будто это единственное, что нас сейчас объединяет.
— Хорошее пиво.
Адам поднимает пустую бутылку, показывая тем самым, что ему нужна новая. Он смотрит куда угодно, только не на меня. То напряжение, что сопровождало нас столь долгое время, в эту минуту будто усилилось в миллион раз. Я на взводе, будто готова... сорваться в любой момент. Адам выглядит совсем на грани.
Он так сильно сжимает рукой бутылку пива, увидев, как я рассеяно щупаю шрам под волосами, что мне кажется, она лопнет.
— Тем вечером я опаздывал, — он закрывает глаза, сжимая веки и трясет головой, будто пытается прогнать прочь кошмарные мысли.
Мои руки замерли на столе. Я не шевелюсь, чтобы не спугнуть его. Наконец-то, я получу ответы.
— Библиотека была закрыта к моменту моего приезда. Я расстроился. Я злился на тебя за то, что ты ушла из библиотеки бродить по студгородку, на Зандера за то, что уговорил меня еще раз сыграть в «Ходячих мертвецов» и на себя, за то, что не удосужился зарядить телефон. Я был зол, когда приехал в нашу квартиру. На всех. И напуган. Было очень темно, и в студгородке никого не было. Я чувствовал, что что-то не так.
Он опять трясет головой и смотрит на меня, хотя скорее сквозь меня. Думаю, Адам смотрит на девушку, что любила его. Я не имею ни малейшего понятия, но продолжаю его слушать, по-прежнему не шевелясь и как будто даже не дыша.
— Он сидел на тебе сверху, — он допивает остатки своего пива одним глотком.
Что? Мои пальцы давят на шрам, и Адам дергается, когда это видит.
— Он тебе навредил, Эми. Не я. Я услышал твой крик недалеко от башни в центре кампуса. Я обнаружил вас за соснами. Джаред... сидел на тебе. Он делал тебе больно.
Я делаю медленный глоток, стараясь осознать его слова, но у меня не выходит. Или я не хочу, чтобы вышло. Адам... Джаред. Джаред был моим другом. Мы оба учились на факультете финансов и посещали много одинаковых предметов. Он всегда был добр ко мне.
Он бы меня не обидел.
— Он был добр ко мне, — бормочу я, но затем откидываюсь назад, осознав свою ошибку. Взгляд Адама становится таким же дьявольским. Я быстро качаю головой и поднимаю руку. — Я не это имею ввиду. Я не говорю, что не верю тебе, просто... я помню Джареда, и он всегда казался мне приятным.
— И?
Я хмурюсь
— Что и ?
— ты мне веришь?
Я моргаю. Неуверенно. Затем киваю.
Я вижу, какую боль ему доставляет вспоминать события той ночи, и искренность во взгляде Зандера за барной стойкой.
По крайней мере, я не думаю, что это он меня ранил.
Его охватывает облегчение, и он опускает плечи. Адам откидывается обратно в кресло.
— Когда это произошло? — спрашиваю я не потому, что это важно или что-то изменит. Мне просто нужно знать.
— Весенний семестр, ближе к концу третьего курса.
— Что стало с Джаредом?
Адам дергает носом и усмехается.
— Он ушел и больше не возвращался. У него была сломала скула и нос. Ничего критичного. Он никогда ничего не рассказывал, видимо опасаясь того, что мы расскажем в ответ.
****
— Зандер сказал, что я могу вам пригодиться, — Келси улыбается и садится рядом со мной, закидывая руку мне на плечо и прижимая к себе.
Я даже не видела, как она к нам подошла, пока ее голос не оборвал гробовую тишину за столом.
— Давайте вот чем займемся, — говорит она, не обращая внимания на напряжение между мной и Адамом.
Зандер появляется из ниоткуда с четырьмя бутылками пива, рюмками и бутылкой текилы. Он садится рядом с Адамом.
Келси ухмыляется.
— Новая версия игры «Я никогда».
Я закатываю глаза. Я никогда не была хороша в этой игре... игра с выпивкой, в которой каждый говорит то, что он никогда не делал. И если ты это делал, то должен выпить. К концу игры я всегда оставалась трезвая, в отличие от моих соперников.
— Ненавижу эту игру.
— Да, но в сегодняшней игре есть один интересный момент, — говорит Келси улыбаясь так, будто живет в своем мирке, где все светло и радостно. Ее счастливая улыбка выглядит почти такой же странной, как улыбка Зандера. — Мы будем рассказывать тебе что-то, а ты должна угадать, правда ли это. Если ты ошибаешься — выпиваешь.