Глава 14
Я снимаю сапоги и бросаю сумочку на пол, как только мы добираемся до дома, и тут же направляюсь к холодильнику за водой. Обернувшись, я вижу, как Адам стоит у окна, засунув руки в передние карманы, и смотрит на темное ночное небо. Он полностью погружен в собственные мысли. Я хмурюсь, наблюдая за ним.
Повернувшись ко мне, он трет губы друг об друга.
— Мне нужно тебе кое-что рассказать.
Я замираю.
Горлышко бутылки останавливается на уровне моей нижней губы, и я не могу отвести от него взгляд. Его плечи опущены и слегка выдвинуты вперед. Он выглядит удрученным, глядя на испачканный ковер.
— Хорошо.
— Сядь на диван.
Я улавливаю холодность в его голосе и покрываюсь мурашками, но он не замечает этого.
Адам не смотрит на меня. Он отворачивается обратно к окну и смотрит в темноту, разреженную лишь уличными фонарями, которых все равно не достаточно, чтобы что-то увидеть.
Я устраиваюсь на самом дальнем от него диване, поднимаю колени к груди и обнимаю их руками.
Каким-то образом я чувствую, что должна обезопасить себя от того, что грядет.
Он выдыхает и проводит руками по волосам. Я вижу, как Адам смотрит на мое отражение в окне, но не думаю, что он пытается за мной наблюдать. Скорее, он выглядит так, будто пытается максимально избежать прямого контакта со мной.
Произнося это, его голос обрывается, будто спотыкаясь о слова:
— Когда мне было десять, отец убил мать у меня на глазах.
У меня отвисает челюсть и рот принимает идеальную форму буквы «о». По коже пробегает холодок. Я отпускаю колени и стряхиваю руки, но не могу избавиться от дрожи, протекающей сквозь кожу.
— Что? — я начинаю задыхаться, и Адам качает головой.
Медленно он переводит взгляд на меня, пока гробовая тишина поселяется в каждом углу комнаты. Он видит страх, написанный на моем лице, точно также, как я вижу подобный ужас на его. Его голос срывается. Через всю комнату я вижу, как его глаза наполняются слезами.
— Поэтому я не хотел говорить тебе... когда...
— Когда, не был уверен, что я тебе доверяю, — заканчиваю я за него.
Он бледнеет от моей прямоты и затем кивает.
— Ты думала, что это я навредил тебе... той ночью с Джаредом. Как я мог рассказать тебе, откуда я родом, когда ты могла подумать, что я такой же жестокий, как и человек, создавший меня?
Я прикусываю нижнюю губу и пытаюсь найти слова, которые могли бы облегчить его беспокойство. Но не нахожу. Он абсолютно прав.
— Расскажи мне, что случилось.
Адам закрывает глаза, вздыхает и затем медленно направляется ко мне на диван. Я двигаюсь на другой конец, пока не натыкаюсь на подлокотник. Он делает еще пару шагов вперед.
Он давит языком на зубы и садится напротив меня. Я чувствую облегчение вперемешку с сожалением, смотря на его такое страдальческое выражение лица.
— Отец был пьяницей и бил мою маму. Регулярно.
Адам сглатывает, и я вижу, как отголосок прошлого пробегает по его лицу.
— Однажды он пришел домой и обвинил ее в том, что потерял работу. Они сильно поругались, после чего он сбросил ее с лестницы, — слезы бесстыдно текут по его лицу, и прежде чем я успеваю сообразить, мои ноги уже в движении.
Я сажусь рядом с ним и кладу свою руку на его. Он печально улыбается, глядя на нее, и поднимает взгляд.
— Она мгновенно умерла, сломав шею. Его посадили в тюрьму, а меня забрали родители матери.
Я слегка сжимаю его руку, пытаясь проявить хоть чуточку поддержки. Будь это кто-либо другой, я бы уже обвилась вокруг него, но сейчас я не могу.
Адам смотрит мне прямо в глаза, пытаясь прочесть мои мысли.
— Я не такой, как мой отец, Эми. У меня вспыльчивый характер, и я могу злиться и даже бросать вещи, но я никогда не делал тебе больно и никогда не сделаю.
Я опускаю глаза на наши руки, потому что не могу вынести напряженности в его глазах. Я успокаиваюсь, наверное.
Каким-то образом, даже когда я напугана, его прикосновения успокаивают меня. И все же он прав — я не доверяю ему. Не полностью.
Не понимаю, как такое может происходить одновременно.
Я моргаю, пока глаза наливаются слезами смятения.
Адам выглядит настороженным, подозрительным и напуганным. Он позволяет мне увидеть себя насквозь, за что я ему благодарна. Это самый честный и открытый момент из тех, что были между нами и не закончились руганью. Я воспринимаю это как победу.
Я киваю со слабым намеком на улыбку на лице.
— Хорошо.
Морщинка появляется между его глазами.
— Хорошо?
— Да, — я медленно выдыхаю. — Ты рассказывал мне это раньше?
Его глаза бегают по комнате.
Теперь я точно знаю, что он что-то скрывает от меня, что-то не рассказывает, но сегодня я не возражаю против этого. По его мучительному взгляду я понимаю, как трудно ему было рассказать мне эту маленькую часть.