— Рассказывал. Потом узнали твои родители и захотели, чтобы ты бросила меня. Они сказали, что я недостаточно хорош для тебя, — он грустно улыбается. — Не могу сказать, что виню их в этом. Не совсем. Но я достаточно умен, чтобы не отпустить тебя.
— Поэтому ты им так не нравишься?
— Наверное. Я никогда не придавал значения их мнению, до тех пор, пока оно не начинало влиять на твое.
— Оно повлияло? Ведь я здесь, а они не очень хотят со мной разговаривать.
Адам сжимает мою руку, и я поворачиваюсь к нему. Он гладит своим пальцем сгибы на моей кисти, согревая ее и посылая разные будоражащие мысли сигналы.
— Я думаю, — начинает он, проводя другой рукой по своим волосам. — Я думаю, они просто смирились. Скорее всего, они поняли, что я никуда не денусь и устали ругаться с тобой на эту тему.
Обдумав это, мне не потребовалось и секунды, чтобы понять, что он, вероятно, говорит правду.
Хотя часть про их отступление звучит не очень правдоподобно, но, возможно, мои звонки, на которые я не получаю ответа, и молчание во время ужина являются маминым способом меня наказать. Как например тогда, когда она не разговаривала со мной, потому что я бросила танцы.
— Давай, — говорит Адам, поднимая меня на ноги, прежде чем я упала бы без сил. — Уже поздно и я не хотел обрушивать на тебя все разом.
Я иду за ним по коридору, остановившись у дверей моей спальни и глядя на его комнату, нашу старую спальню.
— Зачем тогда обрушил?
— Ты заслуживаешь знать правду. И я не хочу потерять тебя о лишь потому, что боялся, что правда затянет процесс твоего восстановления.
Я покорно улыбаюсь.
— Спасибо.
Затем я делаю то, о чем мне не надо думать. Я делаю шаг вперед и слегка прижимаю мои губы к его. Поцелуй очень быстрый, так что я едва успеваю почувствовать его мягкую кожу перед тем, как отступаю назад.
— Ммм... — говорю я и начинаю нервно теребить нижний край моего топа. — Да. Спокойной ночи.
Адам прикусывает нижнюю губу и улыбается. Страсть и игривость в его глазах дают мне понять, что он немного наслаждается своей маленькой победой этим вечером.
Я быстро ныряю к себе в комнату, перед тем, как успею сделать что-то глупое, например, накинуться на него с объятиями, чтобы снова почувствовать его крепкие мышцы на своем теле.
К сожалению, я слишком встревожена, чтобы уснуть. Я лежу в кровати часами, ворочаясь и крутясь. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я сразу думаю о том, что Адам рассказал мне о своих родителях, и о том, как он рос. Каким-то образом я начинаю понимать некоторые вещи, которые знаю о нем. Возможно, теперь я понимаю, почему он искал любви и внимания у женщин и не заботился о том, как с ними обращается. Я понимаю, откуда взялся его гнев и проблемы с алкоголем.
Адам не знал ничего другого. Я вижу проблески мужчины, который находится в беде. И, тем не менее, я его больше не боюсь.
Во всяком случае, не боюсь за свою сохранность.
Просто я не доверяю ему. Головой, может, и да, но сердце не обманешь.
Но впервые я по-настоящему хочу верить.
Я знаю, как тяжело ему было открыться мне. Я вижу это по его напряженным плечам и губам, когда он думает о своем отце или переживает те моменты, что я помню. Он не выносит мысли, что я видела его таким, а я не могу вынести того, что после ночи откровений, которая далась ему крайне нелегко, я оставила его одного.
Я не хочу, чтобы он сегодня оставался один точно так же, как устала чувствовать себя одинокой.
Прежде чем я успеваю себя переубедить, я уже направляюсь по коридору в комнату, которую мы с ним раньше делили.
Лишь небольшой луч света проглядывает сквозь дешевые пластиковые вертикальные жалюзи на окне. Моя нога ни разу не переступала порог этой комнаты с тех пор, как Адам привез меня из больницы, и я категорически заявила, что не буду спать здесь. Не в этой комнате с незнакомцем.
Я делаю еще один шаг по комнате, и под моими ногами скрипит пол, отчего Адам поворачивается в кровати и смотрит на дверь.
Он слегка приподнимается, облокачиваясь на локоть, и затем спрыгивает с кровати.
— Эймс? Что такое?
Я переношу вес тела на другую ногу, внезапно стыдясь того, что я тут нахожусь.
— Тебе приснился сон? — спрашивает он и протягивает ко мне руку.
Я напрягаюсь от его прикосновения.
— Нет, — говорю я, мое горло и рот пересохли. Я пытаюсь всмотреться в его глаза, но все, что вижу — его темную тень в комнате. Не могу понять, о чем он думает. — Я хотела узнать, могу ли я остаться здесь?