— Мы спрыгнем. Ты и я, Эми. Мы будем бороться со своими страхами вместе.
Мои глаза расширяются и я пропускаю удар сердца. Или двенадцать.
— Адам, — начинаю я осторожно.
Он поднимает руку, останавливая меня, а затем встает со мной, все еще обернутой вокруг его.
— Мы можем сделать это. Ты достаточно храбрая для этого, — Адам несет меня к краю и ставит на дрожащие ноги. Он сильно сжимает мою руку и продолжает ее крепко удерживать. — Ты всегда хотела это сделать, — говориь он глядя на меня, затем переводит взгляд на воду под нами.
— Мы замерзнем, — я качаю головой и нерешительно шагаю назад, назад к безопасности травы и нашего пикника.
Но Адам не отпускает меня. Он крепко держит меня за руку и возвращает к себе.
Я нервно кусаю губу, когда он смотрит на меня, выглядя достаточно смелым для нас двоих. Всегда готов бороться за нас. За меня. Даже если проще уйти.
Но это не Адам. Он боец.
Он боролся за все, что у него есть, и я знаю, глядя в его яркие глаза, что он будет бороться за это. Чтобы я смогла побороть свой последний страх.
И я не хочу разочаровать его. Не тогда, когда я изо всех сил боролась, чтобы стать той, кто я есть сегодня. Независимая и сильная. Теперь я точно знаю, что хочу для своей жизни, и я сделала все это по собственному плану с поощрением и поддержкой Адама.
Он улыбается, когда видит мою решимость следовать за ним. Мысль о том, что он будет там, чтобы поймать меня там, внизу, делает прыжок не таким чудовищным.
— На счет десять.
Я быстро качаю головой.
— Пять.
Мне нужно меньше времени, чтобы не передумать. Адам мягко смеется и быстро целует меня в губы.
— Знаешь, я буду любить тебя вечно.
— Я тебя тоже, — улыбаясь я прижимаю свои губы к его.
Я сжимаю его руку, когда мы стоим на краю.
Я глубоко вздыхаю, когда Адам говорит «пять». Мои ноги дрожат, и я слышу мягкий гул в ушах.
— Четыре.
Мое сердце подскакивает к горлу, а коленки начинают дрожать. Я чувствую, как на мой нос падает пара капель теплого дождя и смотрю на Адама.
Он улыбается.
— Три.
Мои ноги снова дрожат и я слышу треск. Адам сжимает мою руку сильнее и я чувствую, легкий рывок.
Но я не улавливаю его обеспокоенного выражения лица. Я слишком обеспокоена прыжком.
— Эми, — говорит он и тянет меня сильнее.
Земля снова грохочет под моими ногами и внезапно я осознаю, что дрожь не от нервов.
Я делаю шаг в сторону Адама, мои глаза расширяются, когда я двигаюсь.
— Адам.
И затем я ускользаю из его хватки.
— АДАМ! — кричу я прямо перед тем, как грязь затягивает меня и все смановится черным.
Глава 20
Я задыхаюсь. Мои руки закапываются в грязь кончиками пальцев, но я ничего не могу сказать. Я ничего не вижу.
Все, что я чувствую — это как мое тело, поднимает все, что я съела за последние двадцать четыре часа из моего желудка.
— Эми, — голос Келси едва прорывается сквозь звон в ушах, когда я продолжаю вытуживать остатки моего завтрака, текилы и пива с прошлой ночи на землю под себя.
— Боже мой! — я задыхаюсь от душащих меня слез и эмоций, которые сжимают мое горло, как тиски.
Я выжила в грязевом потоке.
Я сжимаю глаза, желая, чтобы изображения, которые я внезапно вижу так ясно, исчезали в забвении.
Я не хочу этих воспоминаний. Не тех, которые показывают, как я могла умереть. Как я должна была умереть.
Моя правая рука движется к моему животу, где пальцами я пробегаю по зубчатому шраму, тому, который разрезал меня от груди до бедра. Я качаю головой, чтобы избавиться от зрелища, которое теперь вижу, проигрывая в своих мыслях.
Все.
Мне кажется, что это лавина, о которой предупреждал доктор Хассен. Я прижимаю к своей голове грязные пальцы, когда слезы стекают по моим щекам, только смутно осознавая, что Келси зовет меня по имени и трясет за плечи.
***
— Посмотри на это, — кривая улыбка Адама заразительна. Я улыбаюсь, когда вижу яркий красный «А» на его тесте по статистике прямо перед тем, как он хлопает им о мой стол.
Он стоит надо мной, наклоняясь, и шепчет мне на ухо:
— Ты должна мне свидание.
— Ты же на них не ходишь, — я напоминаю ему о том, что он сказал мне на прошлой неделе в библиотеке.