Мужчина может быть свободным через неделю. Или остаться в тюрьме еще на следующие пятнадцать лет, до того момента, как он снова получит право на условно-досрочное освобождение.
— Эй, — Адам подталкивает меня, когда я бросаю свою сумку на кухонный стол. — Хочешь что-нибудь поесть?
Я поворачиваюсь к нему и усмехаюсь.
— Ты собираешься готовить?
Он фыркает и открыв ящик достает каталог для заказа еды на вынос. Конечно, нет.
— Что ты хочешь?
«Тебя», — я думаю. По взгляду, который ему отправляю, Адам ясно понимает, что у меня на уме.
— Еда, женщина. Что ты хочешь съесть?
Я поднимаю бровь, и смеюсь над его раздраженным видом.
— Хорошо. Пицца отлично подойдет. Быстро и легко.
— И это то, что она заказала, — говорит он, смеясь, и хлопает меня по заднице.
Я закатываю глаза. Я поражена тем, что после нескольких дней вместе, наше подшучивание расслабленное и... любящее. Мне кажется, он должен злиться и требовать компенсации за последние месяцы стресса и горя. Или должна быть неловкость. Но нет. Это здорово и странно в то же время.
— Не возражаешь, если я пойду приму ванну, пока мы ждем нашу еду? — спрашиваю я, но Адам уже по телефону заказывает гигантскую пиццу у «Мартино». Он отмахивается от меня, и я ухожу в ванную, потешаясь над своей любовью к этой пицце. Я так благодарна за тот день, когда Адам отвел меня туда, когда я хотела посетить все наши любимые места.
Он отвел меня в каждое из них. И теперь я знаю, почему они мои любимые. И насколько они особенны для меня.
Я отмокаю в ванной, наполненной расслабляющими мыльными пузырями, когда входит Адам. Он переоделся в обтягивающую белую футболку и пару зеленых атлетических шорт. Я почти глотаю горсть пузырей.
— Я подумал, ты не откажешься от этого, — он ставит стакан белого вина на стойку, и я кладу голову на борт ванны, издавая низкий стон.
— Боже, это так прекрасно, — говорю я, глотая свежий «Рислинг» и закрывая глаза. — Это похоже на рай.
Я хмурюсь, посматривая на бокал. Затем я смотрю на Адама. Он наклонился, присел на корточки и скрестил руки на краю ванны.
Он улыбается мне, удивленно нахмурившись.
— Ты действительно думаешь, что я настолько банален, что положил бы обручальное кольцо в бокал? — Адам быстро целует мой нос и откидывается назад. Его глаза просматривают каждый дюйм моего полностью скрытого пеной тела. Нахмурившись, я не могу сказать, кто из нас более разочарован.
— Конечно, нет.
— Хорошо, — говорит он, а затем устанавливает открытую синюю коробочку на выступе рядом со мной.
Я роняю бокал вина в воду.
— О, черт! — кричу, и опускаю руки под воду, чтобы достать его.
Руки Адама хватают меня за запястья, и я замираю. Я смотрю на него, слушая, как пульс бьется в моих ушах.
— Оставь его и посмотри, — он кивает на коробку. — В первый раз, когда я дал тебе это, я так нервничал, что он окажется не таким большим, как ты ожидала, — Адам кусает нижнюю губу и его нос дергается. — Ты сказала мне…
— Что я не буду устраивать скандал по поводу размера бриллианта, так как получу твои объятия на каждый день на всю оставшуюся жизнь.
Он сжимает губы, и я вижу, что его глаза мокрые. Мои собственные тоже увлажнились. Я не могу поверить, что сделала Адама слезливым. Также я не знаю, что сделало меня более эмоциональной — помолвка или то, что я увидела его таким.
Он медленно глотает, и проводит ладонью по щеке.
— Больше всего на свете я хочу знать, что это по-прежнему так.
— Это так, — говорю я ему, без сомнения в голосе.
Я наклоняюсь к нему, насколько могу в узкой ванне, и протягиваю ему свои руки. Затонувший бокал совершенно забыт.
Он берет кольцо из коробки и держит его прямо перед безымянным пальцем на моей левой руке.
— Ты выйдешь за меня? Проведешь вечность со мной?
— Да, — говорю я, глотая слезы. — Еще раз. Конечно, я выйду за тебя замуж.
Как только он надевает кольцо мне на палец, я обнимаю его за шею и сжимаю руки. Адам наклоняется к краю ванны, наши губы встречаются, но это неудобно и некомфортно, поэтому я тяну его к себе.
Наконец, он в ванной со мной, полностью одетый, и мы в таком положении, что я сижу у него на коленях. Я оседлала его в нашей узкой ванне, а пузырьки и вода разбрызгиваются по бокам, когда наши руки свирепо двигаются, исследуя друг друга. Мои руки снимают его рубашку, он отрывается от меня лишь на мгновение.
Адам откидывается назад, любуясь моим телом руками и глазами.
— Я самый счастливый человек в мире. Ты выбрала меня дважды. Я никогда не позволю ничему плохому случиться с тобой, Эми.