– Фрида? Починила? – искренне удивляется механический ворон доброму поступку ведьмы. В ее копытах сосредоточена магия и власть. Странно, что только сейчас она догадалась использовать ее на что-то действительно стоящее. – Ведьмы приходят с благими намерениями! Absit omen! Да не послужит это дурной приметой!
Лошадка довольно потирает копыта, полная гордости за саму себя. Ее хитрые глаза с вызовом посматривают на Орландо. Она не выказывает ни тени прошлой обиды.
– С'est dans la poche18! – самодовольно вскрикивает пони, поглаживая свою роскошную пышную рыжую гриву. – Кажется, все уже извлекли из будущего уроки, пора бы теперь и домой.
– Домой… – как-то грустно роняет Дог. – Конечно, домой, но прежде…
Пес стремительно выбегает на улицу. Еще раз пропускает сквозь себя душный и спертый воздух, преследующий повсюду. Хочется верить, что он больше никогда не будет слышать этот запах. Если бы здесь сейчас были гитары, рокер бы худо-бедно набрал аккорды, залез на импровизационную пирамиду из холстов, соорудив подиум, и спел бы угрюмым современным жителям что-нибудь в стиле настоящего рок-н-ролла. Но у него есть только свой собственный голос – и больше ничего.
– Все те, кого я обманул! – гласом вопиющего в пустыне звучит призыв. – Все те, кто покупали в метро пятновыводитель! Простите! Я поклялся себе больше не выступать на сцене, но что мне делать, если не петь – я не знаю! Возьмите кто-нибудь с моей души камень вины…Неужели я так виноват перед вами, что не заслуживаю прощения?..
В голосе звучат нотки отчаяния, подрывающие уверенность. Дог готов расплакаться от безысходности. В один миг он окончательно потерял всего себя второй раз за всю свою жизнь. Сначала это произошло с ним в подростковом возрасте, но на помощь пришел панк-рок и сцена. Теперь ему не за что зацепиться, не от кого ждать спасательный круг во время разбушевавшегося шторма. Пес теряется в пустыне отчаяния, зыбучие пески тоски затягивают его, а мираж надежды медленно пропадает. В глазах темнеет от застилающих взгляд слез. Дог беспомощно хлюпает носом, как обиженный щенок. Его никто не слушает, все равнодушно проходят мимо, в то время как на их глазах погибает живое существо. Со временем здесь научились не реагировать на чужие несчастья, закрывшись внутри собственных клетушек из проблем. Не об этом ли мечтает Орландо? Они не равнодушны. Если бы кто-то из толпы увидел такое чистосердечное раскаяние не сейчас, в живую, а в виде ролика или клипа в Сети, то, безусловно, посочувствовал бы несчастному, а особо сентиментальные не поскупились бы на слезу. Но все, к сожалению, реально.
– Эй, ты…С гребнем на голове…Ты все-таки умеешь привлекать внимание…– звучит над ухом знакомый резковатый голос. Кто-то кладет на плечо Дога мягкую лапу с короткими, но остренькими коготками. Панк испуганно оборачивается. Перед ним стоит призрак былой дружбы. Неон плутовато улыбается кривой усмешкой, но единственный глаз полон доброты. Доггер и не подозревал, что во взгляде хорька может быть столько тепла.
– Ты все-таки умеешь привлекать внимание, брат, – повторяет Неон. – Я хотел свалить, заботливо упаковал все денежки в чемодан и собрался бежать в другой город на поиски…новой сделки. Но, представляешь, поезд отменили! Я сразу вспомнил о тебе, брат. Идиотизм какой-то, но подумал, что это ты меня проклял, поэтому я уехать не могу. Как там эта еретическая чепуха-то называется? Карма что ли? Не перебивай! Так вот, я вспомнил о тебе и пошел к себе домой. Но тут ты стоишь и что-то стонешь. Пришлось остановиться.
– С вами все в порядке, ребят? – спросил один из суетящихся в толпе лис в чьем портфельчике лежал ноутбук с отчетами и докладами. Похоже, Неон прав, и Дог все-таки смог привлечь внимание, несмотря на общее настроение деловой занятости и спешки, царящее в толпе. За лисом выстроилась целая очередь обеспокоенных граждан, наперебой пытающихся выяснить: в чем же дело?
– Все окей, – спокойно заверяет собравшихся хорек. – Просто мы тут заболели малость новой разновидностью чумы. Называется «дружба». Распространяется быстро, передается стремительно от одного к другому и поражает, прежде всего, мозг.
– Дружба – это чума?! – не то с восторгом, не то с испугом переспрашивает Доггер, в чьих глазах еще стоят слезы, но морда преображается радостной улыбкой. Он все еще плохо понимает, что происходит, но судя по тону Неона, по его глазам (а для Дога оба они всегда были целы) что-то хорошее.
Толпа озадаченно пожимает плечами и, подобно медленно уходящей волне, отливу, смывающего следы на песке и уходящему в бурные воды моря, схлынула от двух мирившихся друзей.