К тому же эту майку, Зин,
тебе напяль — позор один.
Тебе ж шитья пойдет аршин —
где деньги, Зин?..
— Ой, Вань, умру от акробатиков!
Смотри, как вертится, нахал!
Завцеха наш, товарищ Сатиков,
недавно в клубе так скакал.
А ты придешь домой, Иван,
поешь — и сразу на диван,
иль вон кричишь, когда не пьян…
Ты что, Иван?
— Ты, Зин, на грубость нарываешься,
все, Зин, обидеть норовишь.
Тут за день так накувыркаешься…
Придешь домой — там ты сидишь.
Ну и меня, конечно, Зин,
все время тянет в магазин,
а там друзья… Ведь я же, Зин,
не пью один.
Ого, однако же — гимнасточка!
Гляди-кось, ноги на винтах.
У нас в кафе молочном «Ласточка»
официантка может так.
А у тебя подруги, Зин,
все вяжут шапочки для зим,
от ихних скучных образин
дуреешь, Зин!..
— Как, Вань, — а Лилька Федосеева,
кассирша из ЦПКО?
Ты к ней все лез на новоселие,
она — так очень ничего!..
А чем ругаться, лучше, Вань,
поедем в отпуск в Еревань,
ну, что «отстань» — всегда «отстань»!
Обидно, Вань.
«БУДТО ВСЮ ВОЙНУ ПРОШАГАЛ»
А. Низовцев
«НАШИ ПАВШИЕ — КАК ЧАСОВЫЕ»
Тема войны у Высоцкого — это прежде всего тема памяти о павших. Ни в одной роли, ни в одной своей песне он не стенает и не всхлипывает над солдатской могилой. У него гибель на войне — запредельное усилие отстоять правду, добро. В его песнях смерть уходит не на покой — смертью оживают: Наши мертвые нас не оставят в беде, Наши павшие — как часовые…
В творческой судьбе у Высоцкого не было спадов. Был только подъем. Вначале очень постепенный.
Высоцкий хотел, чтобы его роли, песни и стихи воспринимались документами биографий отцов, старших братьев. О войне он писал правдивые стихи и правдиво играл, на удивление конкретно, материально, пластично, так, как будто знал на ощупь, кожей. В его стихах сражаются летчики, моряки, десантники, пехотинцы. В эти стихотворения вкраплены реалии, специфические для разных родов войск, характерные словечки и выражения. Брошенные поля спелых хлебов, окопы, пустынные деревни, горные ущелья, безымянные высотки, небо, госпитальная палата — «топография» смертельных схваток в этих песнях. Их сюжеты — это сюжеты солдатской жизни: марш, подготовка к бою, сражение, погребение павших, ожидание писем… В них есть и тема дома — верного, любящего, и дома предавшего, изменившего.
Песни Высоцкого о войне — не «воспоминания», где что-то смягчается или романтизируется, не элегия, посвященная «минувшим дням». Это нечто, живущее в человеке сегодня, как боль, глухая, но готовая в любой момент вспыхнуть.
Песнями о войне Владимир Высоцкий выполнял свой долг поэта:
— Я не воевал, — скажет он чуть застенчиво перед самой первой песней, — но война — такая громадная беда, покрывшая нашу страну…
Надо петь, надо…
И он пел. Эти песни прозвучали в кинофильмах «Вертикаль», «Сыновья уходят в бой», «Война под крышами», «Точка отсчета».
Большая загруженность в театре, кино, на радио, гастроли. Нет перерывов, часто нет сна. Но стоит Высоцкому взять в руки гитару и спеть нежно и горестно о военном детстве, об участниках и свидетелях войны — все кругом забываешь, и ты один на один с песней. Ему писали воины, ветераны войны, инвалиды, школьные коллективы, учителя, геологи.
В архиве Владимира Семеновича Высоцкого есть письмо, где сорокалетний инженер благодарит автора и певца за спасение от смерти: «Больному ничего не помогало, опустились руки, организм не хотел сопротивляться болезни… И вдруг человек услышал песню «Спасите наши души», потом песню «Як-истребитель», потом еще и еще… Случилось чудо, в больного вселилась вера, появилось желание жить и бороться за жизнь. Спасибо вам, Владимир Семенович».
Однажды был такой случай. Его пригласили на кинопробу. Роль эпизодическая: солдат-инвалид рассказывает мальчику, как воевал. Пробу сняли и не утвердили — эпизод из всего фильма слишком выделялся. Говорят, когда об этом сообщили Высоцкому, он помолчал, а потом сказал: «Понятно. Ну ладно… А теперь, ребята, давайте снимем еще раз, просто так, для души, и сыграю я вам, как мне хочется, а вы мне только не мешайте. Пленка есть?»
Пленка нашлась, и кадры, к счастью, сохранились. Они вошли в художественный фильм «Воспоминание».
…На экране за столом сидит солдат. Лицо Высоцкого без грима, только нижние веки краснее, чем обычно, и лицо тяжелее. На столе карта, рядом бутылка и стакан. К стене приставлены костыли. У стола беленький мальчик. Солдат водит пальцем по карте и разбирает давний бой. Не рассказывает мальчику, как воевал, не гордится боевым прошлым, но живет в том бою. Он не вышел из этого боя. И, кажется, никогда уже не выйдет. Скользнули и грохнулись об пол костыли. Солдат замолчал и погрузился в свои мысли. А потом запел: