Он подносит палец к губам и указывает на фургон, расположенный ярдах в десяти от нас, словно я не поняла послание с первого раза. Смотрю на него с подозрением. Что он здесь делает? Откуда мне знать, что он «не от своего дяди»?
Если я попытаюсь бежать, то могу привлечь внимание вооруженных людей, стоящих у шахт. Если я не побегу, то племянник мэра может… что может? Похитить меня? Отведет меня к мэру, и мне все равно придется столкнуться с вооруженными мужчинами?
Но там папа. Я могу не понимать, что происходит, но точно знаю, что он бы ни за что не позволил ничему плохому со мной произойти. Это все какая-то ошибка.
Глаза Марко широко распахнуты, он смотрит на меня умоляюще. Его взгляд хаотично мечется между мной и входом в шахты, словно он чувствует, что я вот-вот закричу. Затем он еще сильнее распахивает глаза, хватает меня за руку и тащит.
Мне удается высвободиться из его хватки.
– Какого черта ты вообще делаешь? – шепотом говорю я.
Он молча указывает на выстроившихся людей. Мужчина, у которого отец только что забрал воспоминания, идет к парковке с таким видом, словно еще не до конца пришел в себя.
И он направляется прямо в нашу сторону.
Я стою, словно парализованная, высматриваю подходящее место, где бы спрятаться в случае, если все это окажется ловушкой. Но места, где бы можно было спрятаться от людей, направляющихся в нашу сторону, больше не было.
– Люси! – сдавленно говорит Марко, брови изогнуты в ожидании, словно следовать за ним – это очевидный выбор, а он не выглядит как похититель. Но он прав – это мой единственный вариант.
Я делаю глубокий вдох, затем ползу на корточках к зарослям, за которыми прячется Марко. Мне приходится тесно прислониться к нему, чтобы мы оба оказались скрыты. Моя рука вспыхивает при прикосновении к его руке.
Буквально через несколько секунд человек с отвисшей челюстью топчется прямо на том месте, где я только что пряталась. Его ступня касается оброненного мной фонарика, после чего он проходит по пыльной земле и исчезает в темноте. Мужчина даже не вздрагивает, он продолжает двигаться вперед в неизменном темпе.
Есть что-то необычное в том, как именно он двигается. Очень странно. Когда люди уезжают из Дома Воспоминаний, освобожденные от своих сердечных тягот, они выглядят такими легкими, как облачка, словно законы гравитации для них больше не работают и они вот-вот оторвутся от земли. А этот человек идет так, словно на его плечи взвалили целые глыбы.
Я стараюсь не дергаться, напрягаю зрение, чтобы разглядеть, как он пересекает парковку, садится в пыльный седан, включает зажигание. Все это он проделывает механически, как робот, как человек, у которого не все в порядке с головой.
Когда он уезжает, я наконец-то выдыхаю. Чувствую, как Марко, находящийся рядом, тоже позволяет себе расслабиться. Мы разворачиваемся, чтобы посмотреть на шахты.
Мэр расхаживает перед группой людей, его зеркальные солнечные очки отражают огни, освещающие вход в шахту. Вооруженные охранники находятся на противоположном конце очереди: ружья наготове.
Отец отпускает руки уже следующего человека, и тот совершает такой же марш к парковке, как и предыдущий мужчина: стеклянный взгляд, напряженные челюсти, сгорбленный корпус тела, руки неконтролируемо болтаются, как будто что-то внутри отрезали и теперь он не знает, как без этого двигаться.
Что происходит?
Губы Марко сжаты в тонкую линию, выражение лица – нечитаемое из-за слоя камуфляжа, нанесенного на щеки. Он сидит так тихо, что мне даже кажется, что он и вовсе не дышит. Его взгляд прикован к дяде.
Мэр останавливается перед следующим человеком, которого отец собирается лишить воспоминаний. Это Мисси из кондитерской «Пэттис Пай». Она работает по выходным в утренние смены и всегда дает мне дополнительный панкейк, когда я захожу. Ее глаза широко раскрыты, губы двигаются, она что-то шепчет, но из-за расстояния не могу разобрать. Брови изогнуты так, что по одной этой мимике можно понять, что она сейчас расплачется.
Мэр Ворман кладет ей руку на плечо. Я напрягаю слух, чтобы разобрать, что он говорит.
– Мисси, мне действительно очень жаль. Это всего лишь мера предосторожности. Это все скоро закончится. Ты же понимаешь, не так ли?
Мисси неуверенно кивает, и в это же время мужчина, стоящий позади нее, делает шаг вперед. Ярость, отраженная на его лице, способна прожечь дыру в этой темной ночи. Это мистер Льюис, почтальон. Он стягивает шляпу с головы и гнет ее в руках, размахивая ею в сторону мэра.