Пот блестит на загорелых, подтянутых мышцах. Рывок где-то глубоко в животе, от которого мои щёки краснеют.
— полностью —
Понимающая улыбка. Неуклюжее приглашение. И эти глубокие, пристальные глаза, смотрящие на меня так, словно я стакан воды, а он умирает от жажды.
— ухватить.
— Что со мной происходит?
Он отводит взгляд, ругаясь себе под нос.
Наконец, он говорит:
— Ты начинаешь вспоминать.
— Разве это не то, чего ты хотел?
— Я не хочу ничего из этого.
Мои глаза щиплет от язвительности в его тоне.
— Хорошо.
Я упираюсь руками в его грудь и отталкиваюсь от него, встаю. Я не могу ясно мыслить, когда он так близко.
— Знаешь, я не просила тебя о помощи.
Я начинаю возвращаться в вестибюль, мои ноги дрожат, но подчиняются.
Алек рычит. Он рукой обхватывает мой локоть, останавливая меня.
— Подожди.
Я поворачиваюсь к нему, мой язык, как кнут, готовый щелкнуть, но колени предают меня, и я падаю на Алека.
Короткий миг он стоит совершенно неподвижно, руками крепко обнимая меня. И затем…
Он рукой обхватывает мою шею сзади.
Я танцую по деревянному полу. Проносясь, как комета, в его объятиях. Кружусь, кружусь, кружусь, пока не перестаю отличать верх от низа или восток от запада.
Черты лица Алека смягчаются, а его губы, которые всего секунду назад были сжаты в жесткую, мрачную линию, приоткрываются и выглядят полнее. Его руки стискивают меня крепче.
Улыбка, которая заставляет моё неисправимое сердце сжиматься в груди.
Я протягиваю руку — так, так медленно — и убираю волосы с его глаз. Ощущение кажется новым и чудесным, и в то же время кажется, что я делала это тысячу раз раньше.
Его губы овладевают моими, крадут моё дыхание, мою судьбу и мою душу в позолоченном свете рассвета. Находя меня в пустынных коридорах и пустых комнатах. Оставляют дорожку из поцелуев на шее, в то время как его пальцы перебирают ленты моего корсета. И глубокая, отчаянная потребность быть с ним, сейчас, прежде чем нам придётся попрощаться навсегда.
Я выдыхаю его имя.
— Алек… что со мной происходит?
Его улыбка тяжёлая. Сломленная. Побежденная. Он прижимается губами к моей макушке и обхватывает меня руками, как щит, как будто, если он отпустит меня, я рассыплюсь в пыль у него на глазах.
— Пойдём.
Его взгляд скользит по коридорам и балконам, возвышающимся над нами.
— Мы не можем говорить здесь.
* * *
Мы идём на пляж, и Алек говорит, что прибой заглушит наши голоса. Но ещё рано, и несколько человек на пляже вместе с нами ищут ракушки, ведут свои собственные разговоры, и, почему-то, я не думаю, что именно эти люди, о которых он беспокоится, услышат нас.
Я жду, что он заговорит, объяснит, что, чёрт возьми, со мной происходит, но он ничего не говорит, идя рядом со мной, уставившись в песок, заложив руки за спину.
— Кто эта девушка на фотографии? — спрашиваю я.
Он сглатывает.
— На который из них?
— Марк Твен. На крыльце.
— А.
Группа пеликанов скользит по воде, их длинные изящные клювы разрезают поверхность, как ножи.
Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, он задаёт другой.
— Что ты помнишь?
Сижу в обеденном зале, задыхаясь от ядовитых ожиданий, которые на меня возложили. Устраиваю представление для бдительных глаз, сплетничающих дам, расположившихся вокруг балкона второго этажа, как вычурные горгульи, пьющих чай. Позволяю мужчине со слишком широкой улыбкой и зачёсанными назад волосами брать меня за руку и говорить о нашем будущем, как будто он знает, чего я хочу, и целовать меня, когда мы одни, хотя всё, чего я хочу, это блевать от дорогого запаха и его плотоядного взгляда.
— Вспышки, — говорю я. — Фрагменты. Но они не имеют смысла. Они кажутся воспоминаниями, но я не знаю, откуда они берутся. Единственный человек, которого я узнаю, это ты, и не похоже, что мы когда-либо…
Целовались. Нет, я этого не признаю, что мои галлюцинации теперь включали мысли о том, что мы с Алеком встречаемся. Я делаю глубокий вдох и начинаю снова.
— Я не знаю, что со мной происходит, но я думаю, что смогу это исправить.
Его брови выгибаются, бесконечно малая величина, которая была бы незаметна, если бы я не наблюдала за ним так пристально.
— Думаешь?
— У меня и раньше были подобные проблемы.
На этот раз он не утруждает себя тем, чтобы скрыть своё удивление.
— У тебя?
Я киваю.
— В Колорадо есть врач. Психотерапевт. Раньше я виделась с ним довольно регулярно. Он предложил найти мне психотерапевта здесь, в Уинслоу, но я подумала, что он мне больше не нужен, — я усмехаюсь. — Что за шутка.