— Что он сказал?
— Что он решил порвать с тобой сейчас, пока вы оба не зашли слишком далеко. После трёх рюмок он начал задаваться вопросом, правильно ли он поступил. Я заверила его, что так оно и есть.
Я ничего не могу с собой поделать. Я бросаю на неё взгляд, ожидая, что она будет выглядеть радостной или надменной, но она ни та, ни другая. Она серьёзна, и я задаюсь вопросом, не мерещится ли мне жалость в её глазах.
— Я знаю, тебе тяжело это видеть, — продолжает она, — и это не твоя вина. Ты живёшь в другом мире. Но Алек был тем, кому в этой ситуации всегда будет больно. В конце лета ты выйдешь замуж за своего прекрасного принца и будешь жить в замке, вся в драгоценностях и мехах, а Алек останется ни с чем. Он всё ещё будет здесь, живя жизнью третьего сорта в окружении первоклассных людей, которые ведут себя достаточно дружелюбно, но никогда не заботятся о том, чтобы узнать его имя.
Я хочу сказать, что так будет не всегда. Он собирается стать врачом.
Но это не имеет значения. Это не изменит того факта, что она права, что я эгоистичный монстр, девочка, которая больше заботилась о том, что парень заставил её чувствовать сейчас, чем о том, что она заставит его чувствовать в конце.
— Вот почему я никогда не испытывала к тебе тёплых чувств, — говорит она, глядя на воду. — Я знала, что ты только навредишь Алеку — именно так и поступают, такие как ты, люди. Но я хочу, чтобы ты знала, если бы не этот факт, возможно, мы могли бы стать друзьями.
У меня пересохло в горле, и мне приходится сглотнуть, чтобы заговорить.
— Ты влюблена в него?
— Не знаю, — отвечает она. — Но, может быть, когда ты уйдёшь, я пойму. Несмотря ни на что, Алек заслуживает быть со мной или с такой девушкой, как я. Девушка, которую он действительно может заполучить.
Парусники пересекают финишную черту. Бенни идёт вторым за мальчиком в залатанном комбинезоне и с перепачканным грязью лицом. Бенни пожимает мальчику руку, поздравляя его с победой.
— Если ты действительно заботишься об Алеке, — говорит Клара, — ты будешь держаться от него подальше.
Бенни ищет меня в толпе. Я заставляю себя улыбнуться и протягиваю руки. Клара исчезает, а Бенни подбегает ко мне и обнимает за талию.
— Ты видела? Я был так близок к победе.
— Ты был великолепен, дорогой, — говорю я ему. — Совершенно чудесно.
Отец подходит к нам, хлопая Бенни по плечу.
— Молодец, сынок. Ты почти обыграл его.
Я передаю Бенни отцу, который поднимает его на плечи и несёт через толпу к маме. Я стою на месте с минуту, наблюдая за ними.
«Если ты действительно заботишься об Алеке, ты будешь держаться от него подальше».
Вздыхая, я поднимаю подол своего платья и следую за отцом. Лон всё ещё выглядит сердитым на меня, но я успокаиваю его, кладя руку ему на плечо и кокетливо улыбаясь. Я понятия не имею, как я могла когда-то думать, что смогу избежать своей судьбы, но я полна решимости исполнить желание Алека.
Я не буду усложнять ситуацию больше, чем она должна быть.
ГЛАВА 38
НЕЛЛ
— ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ, ЧТОБЫ уберечь меня от новой смерти?
— Каждые шестнадцать лет, — говорит Алек, его челюсть напряжена, кулаки сжаты, — ты возвращаешься ко мне. И каждые шестнадцать лет мне приходится снова наблюдать, как ты умираешь.
Я смеюсь. Мне не нравится, как маниакально это звучит, но я ничего не могу с собой поделать.
— Ладно, теперь ты действительно зашёл слишком далеко. И умру я из-за чего? Из-за какого-то проклятия?
Думаю, он рассердится на меня за то, что я смеюсь. Что мы будем драться, и, может быть, он, наконец, откажется от этой жестокой шутки. Я не знаю, откуда он знает о моих галлюцинациях, или как он знает их так хорошо, чтобы сочинить вокруг них целую историю, но это должно быть так.
История.
Шутка.
Кошмар.
Вместо этого он потупил взор и смотрит на песок.
— Каждый раз я думаю, что не переживу этого, — бормочет он, вены обвивают его руки, как верёвки, — но потом я просто продолжаю жить. Застрял здесь и жду, пока ты не вернёшься снова, — он резко выдыхает. — Это проклятие. Я был проклят бессмертным тюремным заключением, а ты была проклята возвращаться каждые шестнадцать лет, чтобы заново пережить события того лета.
— Если это правда, то почему ты не обрадовался, увидев меня? Почему ты был таким отстранённым? — я придвигаюсь к нему ближе, в моём голосе звучит обвинение. — Если ты ждал меня шестнадцать лет, почему ты не смотришь на меня дольше двух секунд?