— Оу.
— Итак… Я могу войти?
— Эм, да, — я отступаю в сторону. — Конечно.
Я пишу папе, пока Макс расставляет пиццу и бумажные тарелки.
«Предупреждаю. Макс пришёл посмотреть фильм».
— Что ты хочешь посмотреть? — спрашивает Макс, хватая пульт.
— Выбирай сам.
Мой желудок сжимается, когда я смотрю на пиццу. Я знаю, что сегодня я и близко не съела столько калорий, сколько мне нужно, но еда — это последнее, о чём я думаю.
— Ты эксперт по фильмам.
Мой телефон пищит. Я проверяю сообщение папы.
«Без проблем. Всё равно допоздна работаю над проектом с Софией. Повеселитесь.☺»
Я не знаю, как, учитывая всё происходящее, у меня хватает сил злиться на это сообщение — особенно на смайлик в конце, — но мои зубы сжимаются при мысли о том, что папа проводит время с Софией. Без кольца, без бойфренда, с теми же навязчивыми идеями, что и у него, потрясающе красивая София.
Макс выбирает инди-фильм, который, по его словам, был сильно недооценен, и мы садимся, скрестив ноги, на край моей кровати. Я заставляю себя съесть два куска пиццы.
Макс съедает остальные шесть.
Я пытаюсь сосредоточиться на фильме, но мои мысли продолжают возвращаться к Алеку и Аурелии. Только в середине фильма, когда кровать скрипит, а Макс придвигается ближе ко мне, его рука касается моей, я понимаю, что понятия не имею, что происходит.
— Это тот кадр, о котором я тебе рассказывал, — говорит он и ногой прижимается к моей ноге, наклоняясь вперёд. — Видишь, как широкий ракурс здесь передаёт масштаб борьбы персонажа?
— Эм, да, — говорю я. — Полностью.
Он снова откидывается назад. Его плечо напрягается, задевая моё, но он не отстраняется. А затем, медленно, тыльной стороной ладони слегка касается моих костяшек
У меня перехватывает дыхание. Я опускаю взгляд на его руку, лежащую раскрытой рядом с моей.
О. Нет.
Это?.. Неужели он?..
Неужели он думает, что это свидание?
Теперь я напряжена по совершенно другой причине.
Мы проводим так остаток фильма, наши ноги, руки и ладони едва соприкасаются. Макс пару раз переносит свой вес, наклоняя свою руку к моей ещё больше, но я не принимаю его откровенное приглашение. После окончания фильма Макс хватает пустую коробку из-под пиццы и направляется к двери.
— Было весело, — говорит он так быстро, что слова вылетают в беспорядочной спешке. — Мы должны как-нибудь повторить это снова.
Я хочу спросить его, какая часть была весёлой — когда я была так поглощена своими проблемами, что явно игнорировала его, или, когда я отказалась принять его руку, — но вместо этого я открываю дверь и говорю:
— Да. Определённо.
— Что ж, — он сглатывает. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Я не замечаю приближения поцелуя, пока его губы уже не оказываются на моих.
У его дыхания вкус томатного соуса и хлопьев красного перца. Это приятный поцелуй — мягкое давление, без языка — и при любых других обстоятельствах мне бы, наверное, понравилось. Но всё, о чём я могу думать, пока нижняя губа Макса танцует с моей, это…
Алек.
А потом у меня в груди возникает боль, как будто пуля вонзается в сердце. Я ахаю и отступаю назад.
Макс хмурится.
— Что не так?
— Извини.
Боль ушла, но мои мысли затуманены воспоминаниями.
— Я, э-э… — я качаю головой. — Наверное, я всё ещё не очень хорошо себя чувствую.
— О, — он прочищает горло. — Что ж, я надеюсь, тебе станет лучше.
— Спасибо.
Он поворачивается, чтобы уйти, и я знаю, что должна просто отпустить его, но я не могу вынести неприятия в его глазах.
— Макс.
Он оглядывается на меня.
— Я хорошо провела время сегодня вечером.
Первые отголоски фейерверка гремят по небу. Дождь из красных искр падает за моим окном, окрашивая всё в багровый цвет, полуулыбка появляется на губах Макса.
— Я тоже.
ГЛАВА 41
ЛИЯ
МОЁ СЕРДЦЕ БЕШЕНО СТУЧИТ В УШАХ, когда я поднимаюсь по лестнице на пятый этаж. Мама наблюдала за мной, как ястреб, во время ужина и танцев в бальном зале, так что я не могла уйти, пока мы не вернулись в наш номер и родители не легли спать. Я пролежала в постели, как мне показалось, несколько часов, прежде чем надела халат и выскользнула из своей комнаты, и теперь я не знаю, чего я боюсь больше — вероятности того, что Алек больше не ждёт меня, или вероятности того, что он ждал меня всё это время.
Ночная рубашка шуршит у моих лодыжек, пока я пробираюсь вперёд, проверяя половицы на предмет скрипа. Я поворачиваю за угол, и вот он. Сидит спиной к шкафу, руки покоятся на коленях, голова откинута назад, прислонена к двери. Я делаю шаг вперёд, не раздумывая.