Слезы потекли по ее лицу, и Хадсон потянулся к ней, привлекая обратно в свои объятья.
- Шшш, я держу тебя.
Алли свернулась в его руках, все эмоции сегодняшнего дня обрушились на нее. Хадсон крепко держал ее, пока она тихо рыдала у него на груди. Где-то на рассвете, когда уже не осталось невыплаканных слез, она наконец уснула в его руках.
Глава 39
Открыв глаза - один шире, чем другой, Алли содрогнулась. Не нужно было смотреть в зеркало, чтобы понять, насколько сильный был отек. Наполовину поднявшееся веко сказало все, что ей нужно было знать. Она поморгала, и взгляд сфокусировался на лице перед ней. Хмм, рай для воспаленных глаз. Буквально. Она определенно могла привыкнуть просыпаться рядом с прекрасным лицом Хадсона на соседней подушке. Конечно же, просыпаться с ним между бедер было не хуже.
- Доброе утро.
Она сонно улыбнулась ему.
- Доброе утро. Давно проснулся?
- Не очень, - Хадсон потер грубую щетину, отросшую за ночь. - Как ты себя чувствуешь?
Алли провела ревизию своих травм. Глаз, очевидно, опух еще сильнее, но голове стало лучше. Она потрогала повязку на правой стороне лба. Вчерашняя пульсация стихла до тупой боли. Она медленно пошевелилась, проверяя конечности. Руки и ноги вроде бы в норме.
- Все еще немного болит голова, но в остальном я в порядке, насколько это возможно. - Она перевернулась на бок и резко втянула воздух.
- Ребра?
Она кивнула.
- Просто неудобно двигаться, - боль быстро отступила, и Алли ободряюще улыбнулась. Не просто для его успокоения. Несмотря на все случившееся, она чувствовала себя до странного умиротворенно после ночи в руках Хадсона. - Спасибо, что так хорошо позаботился обо мне вчера.
- Не за что, - подняв руку, он погладил ее щеку костяшками пальцев. - Нет ничего, что я не сделал бы для тебя, Алли. Хотя мне правда хотелось бы отвезти тебя в госпиталь. Тебе стоит сделать рентген.
- Честно, я чувствую себя лучше, - Алли старалась сохранять спокойствие, пока его пальцы касались ее, осторожно ощупывая.
- Может быть трещина на ребрах. Или перелом.
- Или просто ушиб, - возразила она.
Он нахмурился, очевидно, не убежденный.
- Обещаю, если вечером все еще будет болеть, обращусь в больницу, - Алли подвинулась ближе, и Хадсон обнял ее, пальцами ритмично поглаживая спину. Она тихо выдохнула. Почти все в ее жизни перевернулось с ног на уши, но в данный момент ее совершенно устраивала возможность игнорировать весь остальной мир, сосредоточившись на единственном, что было идеально. Она задалась эгоистичной мыслью, сколько еще у нее времени осталось до того, как пузырь ее счастья лопнет от звонка будильника.
- Который час?
Хадсон через плечо глянул на часы.
- Восемь.
- О, дерьмо! Мне надо собираться на работу, - Алли подскочила на постель. Оу! Ее мозг как будто отставал от тела, врезавшись в череп от резкого движения.
- Вовсе нет, - Хадсон обнял Алли за плечи, бережно укладывая обратно в постель. - Ты сильно пострадала и должна отдыхать.
Это не было просьбой, и судя по тону его голоса, спорить бесполезно. Сильно пострадала? Алли осторожно потрогала нежную кожу у глаза.
- Насколько плохо все выглядит?
Хадсон нахмурился.
- Настолько плохо, да? - ее сердце упало. После стольких лет они с Хадсоном наконец вместе, а она выглядит как после восьми раундов на боксерском ринге.
Смягчившись, он убрал прядку волос ей за ухо.
- Ты выглядишь прекрасно, Алли. Я просто подумал, что будет лучше, если тебе не придется объяснять.
- Мм, разумно, - меньше всего ей хотелось отвечать на вопросы о синяках на лице. Чем больше людей будут знать о нападении Джулиана, тем больше вероятность, что это просочится в новости.
Ее отец несомненно запретит распространять новость через филиалы Ингрэм, но его влияние не простиралось дальше. Множество желтых газет и вебсайтов с радостью будут смаковать историю избитой наследницы. Сохранность ее тайны была важнее, вот почему она решила не обращаться в полицию. Без сомнений, Джулиан заслуживал сесть в тюрьму, но звонок в полицию привлечет внимание прессы.
И хоть образ Джулиана в оранжевом костюме, негодующего из-за нехватки икры и французского шампанского, был заманчивым, это не стоило того, чтобы терпеть всю грязь, которую выльют на нее таблоиды.
Она знала, что ни один из ее коллег не сообщил бы в прессу. Большинство были друзьями, другие же слишком боялись Виктории Синклер, чтобы рискнуть. Но она также знала, что если появится в офисе, то будет лишь вопросом времени, когда информация об ее состоянии дойдет до матери. А она еще не была готова к этому противостоянию. В конце концов, она скажет родителям, что этот монстр сделал с ней. Монстр, которого они же спустили с цепи. Но пока она не желала покидать объятья Хадсона, не говоря уж о пентхаусе.