— Привет, Олежка, — попыталась сделать так, чтобы голос звучал весело и уверенно. Вроде получилось.
— Привет, Яна, — он, наоборот, сонный и еле сдерживал зевок.
— Ты с ночной что ли?
— Да. Вот только смену сдал, сейчас домой поеду, отсыпаться.
— Хорошо выспаться, — пожелала ему, в тайне надеясь, что на этом разговор и прекратится, но увы. Олегу захотелось поболтать:
— Когда ты уже обратно? Я соскучился.
— Я же говорила. У меня поезд на следующий день после днюхи.
— Да помню я, просто надеялся, что ты передумаешь и приедешь пораньше. Отметили бы. Вдвоем.
— Я тут буду, прости, — не чувствовала ни грамма раскаяния, — я и так несколько лет игнорировала семью. Кстати, кто-то хотел приехать и познакомиться с ними.
Я совсем этого не хотела, но спрашивала, чтобы быть в курсе его планов, чтобы не получилось так, чтобы он свалился как снег на голову.
— Не знаю, зай. Меня эта работа, наверное, доканает. Напарник все так же болеет и не торопится выхолить. Я хотел взять день за свой счет — начальство не отпускает, работать совсем некому.
— Ну, вот, — расстроенно протянула я, — я так наделась, что приедешь.
Я плохая невеста. Врала жениху и, что еще хуже, не испытывала раскаяния и вообще не тела его видеть.
Наглядный показатель, но я упрямо не хотела его замечать и анализировать.
— Прости, Ян. Сама же знаешь, как у нас тут. Один упал — остальные подхватили.
— Знаю.
— Ладно, малыш. Я тебя жду, не хулигань там.
— Не буду.
— Обещаешь? — спросил голосом мультяшного героя.
— Обещаю, — я рассмеялась, хотя было совсем не смешно и в груди сильно давило.
— Я тебя люблю.
— И я тебя, — слова горьким пеплом легли на язык.
Не люблю. Никогда не любила.
Просто использовала. Чтобы забыть, чтобы идти дальше, чтобы научиться заново жить и избавиться от сосущей пустоты под сердцем. Думала, удалось, а оказалось это всего лишь иллюзия, которая теперь рассыпалась на осколки и водой уходила сквозь пальцы. Нам было неплохо, но достаточно ли этого для того, чтобы прожить вместе всю жизнь? Не получится ли так, что, выйдя за него замуж, я сама себя запру в клетку и буду с тоской оглядываться назад, вспоминая о другом человеке.
Надо что-то менять, исправлять. Отпускать. Вот только что именно. Прошлое или настоящее? Сложный выбор, я пока к нему не готова.
После разговора мне перехотелось кофе, а настроение как-то быстро съехало до отметки «на два метра ниже плинтуса».
В полнейшей задумчивости я вышла из кухни и едва не завопила от страха, потому что в коридоре возле дверей стоял Макс и мрачно подпирал плечом стену.
— Я думала, ты на работе, — натянуто улыбнулась, но ответной улыбки не получила. Он смотрел на меня пристально, немного задумчиво, и ничего не говорил.
— Макс? — встревоженно позвала я, — ты что здесь делаешь?
— Слушаю, как ты любезничаешь со своим Олеженькой.
Я почувствовала, что краснею. Стало стыдно и почему-то захотелось оправдаться перед Ершовым за этот разговор. Вот с чего бы это? Он просто сводный брат, не больше.
В сердце тут же екнуло горькой правдой. Больше. Гораздо больше. Всегда был и есть, и, наверное, будет до конца моих дней.
— Мы просто поговорили, — я пожала плечами, надеясь, что это выглядит достаточно беспечно.
Макс досадливо цыкнул, но взгляд не отвел.
— Нам тоже нужно поговорить.
— О чем?
Чем дольше я стояла рядом с ним, тем сильнее ноги прирастали к полу. Надо бежать, пока я еще в состоянии шевелиться и окончательно не попала под гипнотическое действие темных глаз.
— О нас, Ян.
О боже, он собрался говорить о нас? Я к этому не готова.
— А что тут говорить. Все и так предельно ясно.
— Тебе ясно? — он будто бы удивился, — мне вот нет. Может, объяснишь?
Я не знала, что ему ответить, как реагировать и как унять трепет в груди. Это просто невозможно. Я была близка к тому, чтобы просто развернуться и молча от него сбежать, и Вселенная решила мне с этим помочь.
Входная дверь отворилась, и в дом влетела Алиса больше похожая на снежный ком, чем на девочку, следом за ней вошла румяная Настя.
— Вот и мы. С утра опять съездили в поликлинику, а потом мелкой занозе захотелось в снежки поиграть.
Я радостно бросилась им навстречу и начала раздевать сестру. Что угодно лишь бы отойти от гипнотического влияния Ершова. Дичайшее облегчение — именно это я испытала, когда пришло спасение от неудобного разговора.
— Вы как, поели?
— Еще нет, — призналась я.
— Пойдемте, я накормлю вас.
— Мне пора, угрюмо, — сказал Макс и направился к двери, на ходу наградив меня таким взглядом, что я поняла — ничего еще не кончено. Это временная отсрочка. Разговору быть.