Забрав паспорт, Леон поспешил к близнецу. Пока что он решил не расспрашивать Дориана о причинах его странного поведения, а просто быть рядом и контролировать, чтобы с близнецом ничего не случилось.
Каждый этап регистрации становился для Дориана новым испытанием, а секунды, которые очередной человек рассматривал его и сверял с фотографией в документах, были пыткой. Но он упорно молчал о том, что же так пугало его, и только повторял: «Всё хорошо».
Пройдя последний пункт регистрации, Леон взял Дориана под руку, и они ступили в коридор-рукав, ведущий к самолёту. Теперь уже Дориан не озирался по сторонам, а иступлёно смотрел вперёд. Его напряжение очень волновало и пугало Леона, потому что он не мог понять его причину.
- Садись, - произнёс Леон, когда они зашли в салон самолёта, указав на одно из кожаных кресел цвета кофе с молоком.
Кивнув, Дориан сел и тут же отвернулся к иллюминатору, пряча глаза. От напряжения и волнения уже болели мышцы и ныло сердце, а пальцы мелко подрагивали.
- Разместились? – спросил Рональд, подойдя к братьям.
Дориан кивнул. Леон ответил:
- Да.
- До взлёта ещё двадцать минут, - оповестил их Фишер и пошёл на своё место.
Посмотрев на близнеца ещё немного, Леон направился к продюсеру.
- Я волнуюсь за Дориана… - произнёс он, сев рядом с Рональдом.
- Ты извини меня, конечно, но, по-моему, ты перебарщиваешь. По сравнению с тем, что было, Дориан в полном порядке.
Леон отрицательно покачал головой.
- Нет. Рональд, ты этого не понимаешь, но… я чувствую, что с ним что-то не так. А он молчит. Твердит: «Всё хорошо, да всё хорошо» и ничего не рассказывает.
Фишер тоже помрачнел.
- Да, - ответил он, - я тоже заметил, что Дориан ведёт себя несколько странно. Но ты не думаешь, что это может быть связано с потерей памяти?
- Наверное…
Леон тяжело вздохнул и взъерошил волосы, посмотрел на брата.
- Но я не уверен, что дело только в этом, - продолжил он. – Я понимаю, что с ним что-то происходит, но не понимаю – что именно. Это меня убивает, - он горько усмехнулся и перевёл взгляд на Рональда.
Вздохнув, Фишер взял его за руку, говоря:
- Леон, просто прими то, что Дориан не помнит тебя, не помнит себя, и он вполне может вести себя совершенно иначе, чем мы привыкли. Сам вспомни, как он вёл себя первое время после случившегося тогда, два года назад.
- Помню я… И я знаю, но… - Леон вновь взглянул на Дориана. – Но я боюсь, что дело не только в этом.
- Ты только не пугайся заранее, но у меня есть одно предположение.
- Какое же? – напряжённо уточнил Леон.
- Мне кажется, Дориан вполне может что-то помнить – что-то плохое…
- Ты намекаешь на то, что с ним случилось?
- Не обязательно. Леон, я тоже не хочу об этом думать, но за эти два года с Дорианом могло произойти всё, что угодно.
От одной мысли о том, что близнецу вновь причинили боль, в груди всё сжалось от горечи и беспомощности. Леон с болью посмотрел на Дориана.
- И если это «что-то» было плохим, - продолжал Рональд, - то оно вполне могло по новой сломать ему психику. Леон?
Он тронул парня за руку и, когда тот обратил на него внимание, сказал:
- Но это совсем не обязательно так. Вполне может быть, что Дориан так ведёт себя из-за шока. В прошлый же раз он пришёл в себя в больнице, вокруг были специалисты и близкие люди, а теперь ему пришлось как-то выживать в полном одиночестве в незнакомом городе. Да и информацию о прошлом в прошлый раз ему выдавали куда более дозировано. Я, конечно, не знаток человеческой психики, но мне кажется, что это вполне оправдывает его напряжение и настороженность.
Подумав немного, Леон вновь взглянул на брата, затем ответил:
- Наверное, ты прав, Рональд… И мне очень хочется верить в то, что это просто шок и непонимание и что с Дорианом за время нашей разлуки не случилось новой беды.
- Мне тоже, - кивнул Фишер и тоже посмотрел в сторону младшего Ихтирам. – Но на всякий случай будет лучше показать Дориана врачу, когда прилетим.
Леон угукнул в ответ.
- Хорошо. Только я сначала обсужу это с Дорианом.