Старушка, впрочем, отлично ее поняла.
— Да уже лет восемь прошло. Как сына похоронила, так и пошло у нее все наперекосяк. Хороший мальчик был, только буйный очень — весь в нее.
— А почему он умер?
— Разбился на мотоцикле. Знаешь, эти у них увлечения — черные куртки, мотоциклы, девушки…
— Так он рокером был?
— Да, наверное… Наверное, рокером.
— А мужа у нее не было?
— С мужем она разошлась давно. Жил у нее другой. Долго жил, не расписывались они. Отец Артема. Он ему и мотоцикл купил…
— А потом ушел?
— Он уже давно — до того, как Артем погиб… Контракт ему предложили за границей. В Германии, кажется. А Маргоша не захотела из Москвы уезжать. Я, говорит, в театре останусь.
— А она, правда, главные роли играла? — осторожно спросила Кристина.
— Было время — играла… Красавица была.
То, что Марго когда-то была красавицей, не составляло труда заметить и сейчас. От природы она была худощавой, подтянутой. Черты породистого лица ничуть не расплылись, как это обычно бывает у женщин с возрастом. Единственное, что портило ее, — это нездоровый цвет кожи и вечные синяки под глазами. Но Кристине она все равно жутко нравилась, несмотря ни на какие наркотики и пьянки. Никогда в жизни она еще не видела такой феерической женщины. Марго обладала удивительным магнетизмом, который притягивал, завораживал, согревал, и за это Кристина готова была простить ей все что угодно.
День шел за днем — и в конце концов она пришла домой, чтобы объявить о том, что ей остался всего один, последний и решающий тур. Только в одном месте ей удалось дойти почти до конца.
— Ну что, Кристи, давай докладывай обстановку, — сказала Марго, когда Кристина кое-как поужинала вчерашним супом и они сели пить чай.
Кристине ужасно нравилось имя, которое само собой придумалось для нее у Марго. «Кристи» — это звучало современно, коротко, легко… С этим именем она ощущала себя совсем другим человеком.
— Все! — сказала Кристина, меланхолически пережевывая пряник. — Мне осталось одно собеседование. После этого — п…ец.
— Что ж… Ты, скажем так, подошла к самому главному. Теперь или пан, или пропал…
— Ну вот, я и говорю — или пройду, или…
— Помолчи же. Слушай, что тебе говорит старая и мудрая Маргоша… — Она неторопливо прикурила папиросу и выпустила дым. — Вас уже отобрали — самых талантливых, тех, кто способен учиться. Но теперь наступает момент лотереи.
— То есть? На нас что, будут кидать жребий?
— Не-е… Просто теперь каждый режиссер будет набирать себе труппу. И там, как говорится, каждой твари по паре. Больше двух одинаковых амплуа ему просто на фиг не нужно… — Марго сделала руками какой-то расхлябанный жест. — Парочка героев-любовников, парочка травестюшек, парочка характерных героинь, парочка лирических… И сейчас, если вдруг оказывается, что до конкурса дошли десять Джульетт, то он оставит из них только одну, ну максимум две. Причем выбирать будет по каким-нибудь смешным критериям, а вовсе не по таланту. Например, у кого-то ему больше понравилась форма сисек… Или у него плохое настроение, и он начинает придираться к шмоткам. Или спрашивает тебя, что ты думаешь об искусстве вообще. И ты несешь такую чушь, что он пинком выгоняет тебя за дверь… Уяснила?
— Но почему, почему так? — возмущенно спросила Кристина. — Ведь это же необъективно, таким образом можно просмотреть талантливых актеров…
— Ну-ну, Кристи… Поменьше пафоса, — усмехнулась Марго, — режиссеры — такие же живые люди, как и все. Конечно, просматривают, а ты как думала? Поэтому люди годами и поступают. Некоторых — которые сейчас сами кого хочешь не примут — не принимали по семь-восемь лет. И думаешь, тех, кто слушал их на вступительных, теперь мучает совесть? Да ничуть…
— Марго, скажи, скажи мне… Что мне надо сделать, чтобы убить их всех завтра, что?!
— Только взять пулемет — и тра-та-та-та-та! А больше ничего посоветовать не могу.
И это был последний совет, который дала Кристине Марго.
4
Непреходящие ценности
Даже погода в тот день была отвратительной: откуда-то взялся холодный промозглый ветер, небо обложило серыми облаками, которые непрерывно изрыгали из своих недр мелкий дождь. Кристине пришлось с утра позаимствовать у Марго плащ и зонт — по легкомыслию из родительского дома она ничего с собой не захватила.
Прическа от влаги повисла жалкими сосульками, настроение было на нуле. Как назло, в самый решающий момент Кристина чувствовала себя потерянной и разбитой. Ей казалось, что все сегодня будет против нее: и погода, и порядок вызова участников в аудиторию, и задания, которые ей доставались. Наверное, с самого утра — как только открыла глаза и увидела пасмурное небо — Кристина настроила себя на провал.