Кристина совершенно не знала английского, так как в школе она изучала французский, а того, что ей удалось понахватать на занятиях в училище, было еще явно недостаточно, чтобы свободно изъясняться. Перед отъездом Петюня самолично купил ей русско-английский разговорник, и теперь она ни на минуту с ним не расставалась.
Они погуляли по Пиккадилли, где Петюня сфотографировал Кристину на «Полароид» на фоне бронзового амура со стрелами. Тут же торжественно вручил ей фотографию. На ней у Кристины было какое-то испуганное лицо — как будто она попала в темный лес и там заблудилась…
Потом они отправились путешествовать по маленьким запутанным улицам, где располагалась целая куча всяких магазинчиков. Некоторые из них умещались в комнате величиной с кухоньку «хрущевского» дома. В каждом продавалось что-то свое: в одном — старинные географические карты, в другом — китайский фарфор, в третьем — украшения и пряности из Индии. Когда они с Петюней заглянули в магазин часов, Кристина вдруг неожиданно помрачнела. Как только взгляд ее упал на небольшие песочные часы, сделанные в форме Биг-Бена, настроение ее, и без того отвратительное, стало еще хуже.
Петюня уже и не пытался выяснять у Кристины, в чем дело. С самого начала поездки она ходила как в воду опущенная и на все вопросы отвечала, что у нее дико болит голова. Петюне стоило огромных трудов вообще вытащить ее из гостиницы.
— В любом случае тебе не станет лучше, если ты будешь все время сидеть в помещении, — убеждал ее он.
Кристина страшно злилась на себя саму за то, что все время думает об Антоне. Перед отъездом она даже обзванивала гостиницы, чтобы его разыскать, но он как сквозь землю провалился. За вещами тоже никто не приходил. «А вдруг с ним что-нибудь случилось? — с ужасом думала Кристина. — Вдруг он переходил улицу и попал под машину?»
Теперь, глядя на песочные часы, Кристина едва сдерживала слезы. Неужели она больше никогда его не увидит?
— Хей! Мисс Кристина! — тихонько окликнул ее Петюня. — На что это ты так пристально смотришь?
— Пожалуйста, спроси, сколько стоят вон те часы, — попросила она своего спутника.
Петюня спросил — и лицо его тут же вытянулось в смешную гримасу.
— Ну что? — заглянула ему в глаза Кристина.
— Ого-го… — только и сказал он.
— Так сколько они стоят?
— Лучше купи себе машинку для закатывания губ, — лаконично ответил Петюня.
Наконец настал день, когда их труппа играла спектакль. Это был предпоследний день фестиваля. Жюри уже настолько пресытилось постановками Шекспира, что с трудом сохраняло на лице дежурное выражение внимания и заинтересованности.
Кристина нисколько не волновалась перед выходом. Накануне, на генеральной репетиции, она так отвратительно играла, что большеротый Верстаков орал на нее не хуже покойника Гермесова. Она постоянно забывала слова, путала мизансцены — словом, по всем признакам была не в форме.
— Господи, месячные у тебя, что ли?! — с отвращением на лице восклицал режиссер. — Дайте вы ей что-нибудь выпить, сейчас же продаются лекарства…
Кончилось все тем, что под конец Кристина разревелась на глазах у всей труппы и убежала. Верстаков запретил ее догонять, и репетицию заканчивали без Джульетты.
— К сожалению, заменить мне ее некем. Но это будет ее последний выход на сцену… — мрачно сверкая глазами, заверил всех Стас, и слова его были точно переданы Кристине.
«Ну и пусть, — думала она, стоя за кулисами и дожидаясь своего выхода в день спектакля, — ну и пусть…»
Но вот спектакль начался — и члены жюри забыли обо всем. Они уже не думали о том, что находятся в зале, что идет конкурс, что они смотрят этот сюжет уже в тридцатый раз…
То ли от злости, то ли от отчаяния, но Кристина играла так, что временами зрители устраивали ей настоящие овации. Спектакль прошел с еще большим успехом, чем в Москве. Здешняя публика, состоящая в основном из иностранцев, вела себя даже более экзальтированно — топала ногами, свистела и выкрикивала слова одобрения на самых диковинных языках.
Кристину и Сашу — исполнителя роли Ромео — не отпускали со сцены дольше всех. Кристина уже даже не пыталась собрать цветы, которыми ее забрасывали.
— Juliet! Juliet! — кричали зрители. — Bravo, Juliet!
Кристина думала, что это самый счастливый миг в ее жизни. Но, оказывается, настоящий триумф был впереди…