- Господи помилуй! – словно в ответ на мысленный призыв Эдварда в кухне раздался громкий возглас обескураженной Беллы. – Что это?!
- Это блинчики! – делая выразительные знаки глазами, охотно пояснил Каллен. – Между прочим, шоколадные!
- Мы сами испекли! – с гордостью в голосе добавила Мелли.
- Я почему-то так и подумала, - всё ещё не придя в себя, пробормотала Белла, осторожно ступая на заснеженный мукой паркет.
- Мы хотели сделать тебе сюрприз. Попробуй! Очень вкусно! – предложил Эдвард и вдруг рассмеялся, сначала тихонько, но потом всё громче, всё веселее.
Через несколько секунд безудержно хохотали уже все трое.
***
После завтрака и уборки кухни, занявшей битый час, все вместе отправились на прогулку. Они неспешно бродили по согретым солнцем улочкам, постепенно продвигаясь к центру города, сливаясь с многочисленными туристами. Когда Мелл начинала уставать, Эдвард сажал её к себе на колени. Пару раз он прокатил девочку на максимальной скорости, на которую была способна электроприводная коляска, - дочка смеялась крепко обхватив руками его шею.
За последние два года добровольного отшельничества Каллен сильно отвык от пристальных взглядов прохожих и поначалу чувствовал себя неуютно, словно вышел из дома совершенно голым. К счастью, это липкое, неприятное ощущение быстро сошло на нет.
Конечно, Эдвард и дальше продолжал замечать направленные в их сторону взгляды, среди которых встречались не только любопытные и сочувствующие, но и полные презрения, однако теперь они отлетали от него, словно пули от брони, не причиняя никакого вреда. То счастье, что дарили ему дочка и любимая женщина, стало для Каллена надёжным, непробиваемым щитом, сделав его почти неуязвимым. Сейчас он знал, что, несмотря ни на что, его жизнь всё же удалась, возможно даже в большей степени, чем у тех, кто бросал на него косые взгляды. Всё остальное не имело и не могло иметь никакого значения.
Заметив, что Мелани жарко и неудобно в школьной форме, Эдвард предложил им с Беллой зайти в бутик с детской одеждой, на что те согласились: Мелл с огромным энтузиазмом, Белла же без особой радости. Этот небольшой шопинг, по идее, не должен был занять много времени – в итоге у них ушло на покупки больше двух часов.
Мелани перемерила уйму одежды, с нескрываемым наслаждением крутясь перед зеркалом, как прирождённая модница. Белла с тоской взирала на это зрелище и явно мечтала поскорее вырваться из удушливого мира разнаряженных манекенов, улыбчивых продавцов-консультантов и стройных рядов с вешалками. Первый час Эдвард с восторгом взирал на свою малышку, явно унаследовавшую от тёти Элис определённый набор генов, отвечающих за любовь к шопингу. Однако под конец даже он изрядно утомился и, видя терзания дочери, не знающей, на чём остановить свой выбор, просто попросил продавцов завернуть им всё, что она перемерила. Те ошарашенно переглянулись и тут же спешно ринулись исполнять его просьбу, время от времени кидая в их сторону подобострастные улыбки, будто боясь, что он вдруг передумает.
Полностью проигнорировав ворчания Беллы по поводу того, что такими темпами дочка быстро избалуется, Эдвард усадил к себе на колени счастливую Мелли, облачённую теперь в белоснежное хлопковое платьице в красный горох, и написал на бумажке адрес, по которому курьеру следовало доставить их внушительные покупки.
Пообедав в ресторанчике под открытым небом, они вновь продолжили свою затянувшуюся прогулку и вернулись домой, лишь когда солнце стало клониться к горизонту, насквозь пронзая небо своими последними золотистыми лучами.
- У меня ноги «гудят», - уже лёжа в постели, пожаловалась Белла.
- А у меня спина «отваливается», - улыбнулся Эдвард. – Но всё равно это был самый счастливый день в моей жизни.
- И в моей, - прошептала Белз, нависая над Калленом.
Она запустила пальцы ему в волосы и нежно поцеловала его в губы. Руки Эдварда тут же легли ей на спину и властно притянули Беллу к нему. Однако неожиданно распахнувшаяся дверь спальни заставила их резко отпрянуть друг от друга – в комнату залетела Мелли, облачённая всё в ту же отцовскую футболку, несмотря на купленную днём пижаму.
Девочка запрыгнула на кровать и удобно угнездилась между смеющимися родителями, с обожанием поглядывая то на одного, то на другого.
- Вы такие классные! – улыбнулась она. – Я люблю вас!
- И мы тебя очень любим! – хором отозвались они и, переглянувшись между собой, добавили: - Карамелька!
Мелли тихонько засмеялась, сонно хлопая глазками. Она пыталась отчаянно бороться с атакующим её Морфеем, но уже через десять минут спала крепким сном, повернувшись лицом к отцу и положив ладошку под щёчку.
- Она лучшее, что случилось в моей жизни. – Эдвард убрал со лба дочери отсвечивающую бронзой прядку волос и нежно коснулся губами её виска. - Спасибо, - глядя с любовью на Беллу, прошептал он. – Спасибо тебе за нашу девочку.
========== Глава 31. Обещаю ==========
Любовь - она бывает разной.
Бывает отблеском на льду.
Бывает болью неотвязной,
Бывает яблоней в цвету.
Бывает вихрем и полётом.
Бывает цепью и тюрьмой…
Мы ей покоем, и работой,
И жизнью жертвуем самой!
Но есть ещё любовь такая,
Что незаметно подойдёт
И, поднимая, помогая,
Тебя сквозь годы поведёт
И будет до последних дней
Душой и совестью твоей.
Высотская Ольга
Сентябрь 2012
Сентябрь – время меланхолии, когда в пестрящую зеленью картину природы осень-художница постепенно, мазок за мазком, умело добавляет золотистых красок, и ветер исподтишка меняет свой музыкальный репертуар, отдавая теперь предпочтение более протяжным и заунывным песням, звучащим под аккомпанемент мелкого моросящего дождя. Солнце, и так редко балующее собой Форкс, пропадает вовсе, будто вместе с птицами улетает в тёплые края. Небо, словно тяжело перенося расставание с дневным светилом, наливается тёмными слезливыми тучами, становится настолько тяжёлым, что, не выдерживая собственного веса, низко нависает над крохотным городком штата Вашингтон.
И всё-таки это прекрасное время, когда воздух делается чище, прозрачнее, от чего дышится так легко и свободно, словно становишься на несколько лет моложе, скидывая с плеч все проблемы и заботы последних лет. Самое лучшее время для прогулок, когда шуршащая под ногами первая опавшая листва нарушает звенящую тишину застывшей в неподвижности природы, а ветер, напитавшийся влагой, приносит с собой чуть горьковатый аромат хвойной смолы.
И Эдвард, и Белла любили осень, а особенно – начало осени в Форксе, поэтому, не раздумывая, решили, что их свадьба должна состояться в первых числах сентября, когда смена времени года уже ощущалась, но бесконечные затяжные дожди ещё не завладели городком целиком и полностью.
Мысль променять солнечный итальянский город на пасмурный американский городок пришла в голову обоим, но Эдвард первым озвучил её, тут же встретив со стороны Беллы полное одобрение. Эти две точки на карте значили для них очень много: одна – стала лейтмотив их любви и снова свела вместе после долгой разлуки, другая – познакомила и подарила прекрасные годы по-детски беззаботного счастья.
В пользу Форкса говорила тяга Эдварда к тихой, размеренной жизни вдали от шумной толпы и желание быть поближе к родным, чтобы Мелани всегда чувствовала себя частью большой семьи с любящими её бабушками и дедушками.
Ещё одним аргументом в пользу возвращения на родину служил Джейк и его стремление видеться с Мелл как можно чаще – останься они в Италии, это стало бы трудновыполнимой задачей, что больно задело бы не только чувства Джейкоба, но и Мелани.