- А вот и нет, - снова напомнила о себе Мелани, всё это время внимательно наблюдавшая за реакцией матери, - в кухню они не ходили.
- А ты тут вообще-то уроки учила или за папой с Джейком следила? – рассмеялась Белла и, придвинувшись ближе к дочери, уже тише спросила: - Может, тебе и повод их… хм… посиделок известен?
- Я слышала, как Джей-Джей сказал, что они с Микаэлой решили пожениться, - тоже понизив голос, ответила Мелл.
- Ух ты, здорово! – полушёпотом воскликнула Белла. – А ты это случайно услышала или под дверью подслушивала? Ну-ка, признавайся, юная леди!
- И ничего я не подслушивала, - передёрнула плечами девочка. – Там всё равно почти ничего не слышно.
- А откуда ты знаешь, что ничего не слышно, если не подслушивала? – смеясь, резонно заметила Белла, а затем с любопытством спросила: – Ну хорошо, а может, ты ещё что-то случайно услышала?
- Почти ничего: папа что-то говорил про операцию и больницу, а потом Джей-Джей стал рассказывать ему про своего отца. В это время позвонила бабушка, и больше я не слушала. Но там, и правда, половину не разобрать.
- Ах ты, маленькая плутишка, - Белла ласково потрепала дочку по голове.
Конечно, она понимала, что в воспитательных целях нужно поругать Мелл за столь неблаговидный поступок, но её саму сейчас слишком сильно терзало любопытство. Промучившись пару минут, Белз всё-таки встала с пола и на цыпочках приблизилась к кабинету мужа. Приложив ухо к двери, она замерла, стараясь дышать как можно тише, но всё равно смогла разобрать только отдельные слова, среди которых прозвучало и имя Мелани. Белла выпрямилась и с досадой закусила губу.
Решение пришло совершенно внезапно и оказалось достаточно простым. Белз сбегала на кухню и уже через считанные минуты снова стояла у кабинета, вооружённая подручным «прослушивающим устройством». Она приложила стакан к двери и, прижавшись ухом к его донышку, снова замерла, вся обратившись в слух. То, что Белла сейчас делала, было, мягко говоря, неправильно, однако любопытство на корню задушило угрызения совести, равно как и стыд перед Мелани, которая всё это время с интересом наблюдала за её манипуляциями, окончательно отодвинув учебники в сторону.
- …Я рад тому, что ты есть, серьёзно! – под воздействием алкоголя голос Эдварда стал более плавным и тягучим, но слова звучали чётко, и язык даже не думал заплетаться. – Ты хороший человек, Джейк, настоящий, без лишнего пафоса. Понимаешь, что я имею в виду?.. Ты не из тех, кто бьёт себя в грудь со словами: «Да я!..», а на деле ничего из себя не представляет. Мы знакомы больше года, и за это время я понял, что тебе можно доверять и на тебя можно положиться. Но, конечно, для меня самое главное – это то, что ты действительно любишь Мелл…
- Да, это правда, очень люблю! – речь Джейкоба не была такой чёткой, как у Эдварда, и чувствовалось, что алкоголь возымел на него куда большее действие, чем на последнего. – Для меня она всегда была дочкой, родной, пусть и не по крови… И всегда ею останется… ты уж прости…
- Я понимаю… правда, понимаю. Ты должен был бы возненавидеть меня за то, что я вдруг появился, а ты…
- Нет-нет, - поспешно перебил Джейк, - ты не появился… и не вдруг… Всегда был… и для Мелл, и для Беллы. Если честно, мне никогда не нравилось то, что она скрыла от тебя дочь. Нельзя так. Я пробовал говорить с ней об этом, но куда уж там… А потом решил больше не вмешиваться: не моё это всё-таки дело, понимаешь?
- Да… Там всё сложно… не стоит теперь об этом… - Эдвард замолчал, и вслед за этим послышалось звяканье, как если бы, наливая виски, стукнули горлышком бутылки о бокал.
Рука Беллы, сжимавшая стакан, уже затекла, но она продолжала упрямо стоять, почти не шевелясь, лишь время от времени переступая с ноги на ногу. Она очень хорошо знала своего мужа, так что сейчас отчётливо слышала в его голосе некое напряжение, будто он постепенно, слово за словом, подводил разговор к чему-то важному и, вероятно, не слишком для себя приятному. И уже следующая фраза Каллена подтвердила догадку Беллы.
- Послушай, Джейк, - медленно, с нажимом проговорил Эдвард, и Белз точно знала, что в эту минуту между его бровей пролегла складка. – Мне важно… вернее, я хочу попросить тебя… Если меня не станет раньше, чем Мелани вырастет и заживёт самостоятельно… нет, даже если я уйду после, всё равно хочу попросить тебя позаботиться о ней. Мне нужно знать, что, несмотря ни на что, у неё всё равно будет любящий её отец, всегда готовый защитить свою малышку… ну, знаешь… от горе-ухажёров, от непоправимых ошибок и всё-такое…
Белла слышала, что Каллен старался говорить легко и непринуждённо, но в какой-то момент голос подвёл его, предательски дрогнув, и он замолчал.
- Зачем ты так, Эдвард? – тихо пробормотал Джейкоб, так что Белла едва расслышала.
- Просто скажи, могу я на тебя рассчитывать или нет?
- Конечно, можешь! Что за вопрос?! Но откуда такие мрачные мысли?
- Нет никаких мрачных мыслей, Джейк, - в голосе Каллена послышалась улыбка, замешанная на грусти, – все они остались в прошлом. Я счастлив… буду счастлив и завтра, и через неделю, и через месяц… и уйду счастливым… Ну а когда именно это случится – никто не знает и не может знать. Я мало думаю об этом, и уж тем более не жду этого. Но строить воздушные замки я не хочу. И обманывать себя тоже не хочу. Не хочу и не буду. Я просто живу сегодняшним днём.
- Ты прав. Я понимаю, о чём ты. Мы все привыкли мечтать о будущем – и это правильно, это нормально. Главное, не увлечься мечтами настолько, чтобы забыть о настоящем – так и жизнь может незаметно пройти мимо. А для себя я давно понял, что никогда нельзя знать наверняка, наступит завтра или нет… - и Джейк стал рассказывать Эдварду о трагедии, случившейся с его другом Сетом, и о том, как сам тогда лишь чудом не оказался в той же машине.
Белла прислонилась спиной к двери и медленно сползла по ней, опустившись на пол. Живот словно стянуло прочным мокрым канатом – давящая боль, посылающая волны ледяного холода по всему телу. Нет, сейчас она не услышала для себя ничего нового, не узнала того, о чём не знала бы прежде, но слова Эдварда и то, каким тоном они были сказаны, отозвалось в её душе протяжным горьким эхом. Белла снова вспомнила, каким зыбким было и всегда будет их счастье, их будущее. И если Эдвард давно приноровился к этой ненадёжной опоре под ногами и спокойно двигался вперёд, то она пока ещё только училась этому, то и дело сбиваясь с шага, спотыкаясь об острые, болезненные мысли, связанные со здоровьем мужа, которое пока – слава Богу! – не внушало серьёзных опасений.
Пёс, так и оставшийся сидеть в гостиной, несмотря на то, что Мелл уже ушла из гостиной, подошёл к Белле, ткнулся мокрым носом ей в колени и тихонько заскулил.
- Всё будет хорошо, Флафи. Всё. Будет. Хорошо, - погладив его по морде, словно заклинание, прошептала она сквозь подступившие к горлу слёзы.
Белла уже и не помнила, когда в последний раз плакала, но сейчас эти слёзы были ей необходимы. Они смывали с души боль, развязывали тугой узел, скрутивший ей внутренности, и были частью борьбы, что она вела сама с собой и своими страхами, становясь сильнее.
Выплакавшись и почувствовав себя значительно лучше, Белз поднялась на ноги и хотела было ретироваться, пока Джейк или Эдвард не застукали её за этим постыдным занятием, но закрытая дверь так и притягивала к себе, словно мощный магнит.
Снова пустив в ход стакан, Белла замерла, но сначала всё равно не смогла разобрать ни слова из того, что говорил Джейкоб. Вероятно, причина была в том, что за те пятнадцать-двадцать минут, что она просидела на полу, тот успел принять на грудь ещё пару порций виски и окончательно опьянел.
- Ну прости ты её! – донёсся до Беллы голос Эдварда, тоже несколько растерявший прежнюю ясность.
- Да я простил… давно простил! – довольно громко воскликнул в ответ Джейк.
После этих слов Белз вся вжалась в дверь и максимально напрягла слух, почти перестав дышать.
- Тогда почему ты до сих пор не поговорил с ней?
- Одно дело простить, и другое – снова всё это… ворошить… выяснять… Я был не готов. И потом заново выстр… выст… как его… чёрт!..