Позже, уже находясь в бассейне, Сабир много раз прокручивал в голове все произошедшее и странную реакцию Габриеля на самую простую вещь. При этом он все больше убеждался, что кто-то делал его мальчику больно, именно отсюда такая паника и страх. В сознании этих воспоминаний не сохранилось, но подсознательно Габриель боялся и очень сильно.
Глядя, как медленно юноша плавает от бортика к бортику, он даже представить себе не мог то чудовище, которое могло плохо обращаться с таким нежным созданием, как его Габриель. Мысленно сделав себе пометку послать хорошего детектива, чтобы профессионал собрал сведенья о нем и о том, кто мог так испугать парня, что он, даже потеряв память, шарахается от простых слов, Сабир сбросил халат и окунулся в теплую воду бассейна.
Чтобы догнать Габриеля, ему понадобилось сделать всего пару мощных гребков. Дыхание юноши было натужным.
- Устал?
- Немного.
- Тогда выходи и присядь в шезлонг. Там на столике стоит зеленый чай для тебя и сладости.
Чуть запнувшись на лесенке, Габриель выбрался из воды, закутался в большое полотенце, специально приготовленное для него и, со вздохом облегчения, устроился в шезлонге. Раньше он не понимал, насколько тяжело идет его восстановление. Всего три круга по бассейну, и он уже задыхается, а ноги и руки дрожат, словно он не плавал, а бежал трехкилометровый кросс. Видя, как легко и быстро Сабир пересекает водное пространство, мощно работая всем корпусом, он даже начал завидовать мужчине. Сабир вообще был красив и хорошо сложен, так что женщины должны виться вокруг него словно пчелы возле меда, однако в доме он никаких женщин, кроме сорокалетней горничной, не видел, да и о жене своей мужчина ничего не говорил. Не женат?
Поразмыслив над этим вопросом, он пришел к выводу, что мужчина не стал бы прятать от него жену или невесту, слишком уж прямолинеен был этот человек. Отчего-то при мысли о его одиночестве сердце тревожно забилось в груди, но понять причину этого Габриель так и не смог, так же как и объяснить себе испуг, охвативший его при одной мысли, что можно было проколоть сосок. Да, это, скорее всего, больно, но ведь в больнице ему тоже было больно, к тому же есть всякие обезболивающие, заморозка, так чего же он испугался, еще и так панически? Ответа не было. Его голова никак не желала выдавать какие-либо сведенья о прошлой жизни Габриеля и, по-видимому, с этим придется смириться.
Когда Сабир выбрался из воды, Габриель залюбовался тем, как красиво вода стекает по его фигуре. Мужчину нельзя было назвать накачанным, он был сухим и жилистым, без единой капли лишнего жира, но при этом в его плечах и руках чувствовалась сила, да и ноги им не уступали.
Невольно скользнув взглядом по фигуре мужчины, Габриель на мгновение задержал взгляд на бугорке, значительно выступающем под синими плавками, и тут же отвел взгляд, чувствуя, как краска смущения заливает его лицо. При этом сердце его вновь учащенно забилось, мысли испуганно метались вокруг темы геев и того, принадлежит ли он к ним. И снова у него не было ответов.
- Как же тяжело ничего не помнить.
- Ничего, вспомнишь, - голос Сабира заставил его чуть ли не подскочить на месте, а понимание того, что он разговаривал вслух, только усугубило смущение.
- Э-э, да. Надеюсь. А Ваш стиль плаванья называется брасc? – Габриель задал этот вопрос только для того, чтобы что-то сказать, скрывая свою неловкость.
- Брасc. И не Ваш, а твой. Давай уже без выканья, все-таки мы знакомы уже почти полгода. И почему ты ничего не съел? Не любишь сладкое?
Габриель пожал плечами, разглядывая поднос со всякими вкусностями. Из этого многообразия он узнал только цитрусовые и виноград, а все остальное было для него загадкой.
- Не помню. Пудинг, что давали в больнице мне нравился.
- Тогда и вот это понравится, - Сабир взял двумя пальцами небольшой кубик, густо присыпанный сахарной пудрой, и поднес его ко рту Габриеля. – Это рахат-лукум. Очень сладко и вкусно. Попробуй.
Габриель, едва подавив в себе желание отшатнуться, аккуратно взял предложенную сладость двумя пальцами и откусил от нее маленький кусочек.
- М-м, действительно вкусно. А остальное?
Сабир чуть не задохнулся от нахлынувшего возбуждения, когда юноша осторожно пробовал первый кусочек. Когда он взял его пальцами, вместо того, чтобы открыть рот и позволить себя покормить, Сабир немного разочаровался, но теперь он благословлял осторожность Габриеля. Слизнув оставшуюся на пальцах сладкую пудру, он понял, что сделай это Габриель, и ему было бы чрезвычайно сложно удержаться и не начать целовать эти губы. В этот момент Сабир почувствовал себя не взрослым мужчиной, а озабоченным юнцом, впервые познавшим зов страсти.
Чтобы взять себя в руки, Сабир прикусил изнутри щеку и только тогда смог внятно ответить на вопрос Габриеля.
- Это финики, курага и инжир. Темно-красный – это гранат, у него семечки съедобные. В красной пиале – лимонно-мятный шербет. В синей пиале орехи в меду, дальше нуга и халва. Слоистые ромбики – это медовая пахлава с орехами. Рахат-лукум ты уже попробовал, а за ним…
В общем, Габриель попробовал всего понемногу. Больше всего ему понравились финики, пахлава, шербет и халва. Как объяснил Сабир: все это обычно подавалось к кофе, но ему врачи кофе запретили, разрешив только зеленый чай и свежевыжатые соки, по крайней мере, на ближайший месяц.
Запив сладкое угощение чаем, Габриель довольно выдохнул и откинулся на спинку шезлонга.
- Очень вкусно, спасибо.
- На здоровье. Я сейчас уеду ненадолго, мне нужно появиться на работе. Обедать тебе придется самому, но к ужину я обязательно вернусь, так что не скучай. Я уже распорядился подать тебе еду в комнату, это будет часа через три. Ты пока отдохни, посмотри телевизор, почитай что-нибудь, у меня хорошая библиотека, или погуляй. Только на берег и за территорию дома не выходи, пожалуйста, один.
Сабир, конечно, должен был появиться на работе, но позже, а главная движущая сила его раннего отъезда сидела рядом с ним, ничего не подозревая.
Обед Габриелю принесли в его комнату, где он смотрел телевизор, бесцельно перещелкивая с канала на канал. Поданные ему порции были настолько большими, что Габриель просто не смог осилить все, что ему принесли. После сытного обеда на него навалилась сонливость, так что возвращение Сабира он просто проспал, а разбудило его ласковое прикосновение к плечу, присевшего на край кровати мужчины.
Вздрогнув, Габриель открыл глаза, и первое чувство, которое Сабир увидел в них, был страх. Постепенно страх сменился узнаванием, и юноша улыбнулся ему, а затем зевнул, потягиваясь всем телом. Сабиру даже показалось, что Габриель сейчас мяукнет, настолько его движения напоминали пробуждение котенка.
- Проголодался?
Габриель фыркнул, еще больше напоминая забавного маленького зверька.
- Еще не успел. На обед подали столько, что я едва не лопнул. Ты решил откормить меня, как рождественского гуся?