Как теперь поняла Амаль, именно на строительной площадке больницы с ней произошел несчастный случай, который привел к амнезии. К сожалению, она не помнила, как оказалась на объекте. Возможно, со временем недавние события восстановятся в памяти, а возможно, и нет.
Амаль откинулась в кресле и, уставившись в потолок, вернулась мыслями к Мансуру. И дался же он ей.
Амаль сердито тряхнула головой в попытке отогнать крамольные мысли. И в этот момент раздался спасительный стук в дверь.
— Войдите, — сказала она, вставая из-за стола.
Она резко втянула воздух, когда в дверном проеме возникла высокая фигура Мансура. Где-то позади него Амаль слышала недовольный голос своего офис-менеджера и подруги Иманы.
— Прошу прощения, сэр! Вам туда нельзя.
Раздражение Иманы только усилило ее сомалийский акцент. Она практически рычала, когда Мансур вошел в кабинет. Женщины обменялись взглядами, и Имана закатила глаза, скрестив руки на груди и ожидая сигнала Амаль, чтобы позвать на помощь охрану.
Амаль, сама того не ожидая, особенно если принять во внимание утреннюю стычку с Мансуром, едва заметно покачала головой, дав понять Имане, что справится сама. Помощница развернулась и, по-прежнему хмурясь, покинула кабинет. Ее высоченные шпильки были рассержены не меньше хозяйки и отбивали раздраженную дробь по паркету.
Мансур наблюдал за бессловесной дуэлью двух женщин. Как только Имана вышла, он с нажимом произнес:
— Нам нужно поговорить.
Амаль судорожно сглотнула и переспросила, заикаясь:
— Р-разве?
Она ненавидела себя за то, что он видит ее настороженность. Ей показалось, что он еще утром поставил на ней крест, решив покинуть Харгейсу.
— Да, — твердо сказал Мансур, окинув ее взглядом. — И еще я хочу извиниться, если обидел тебя.
Амаль промолчала. Ей бы на проекте больницы сосредоточиться, но она знала, что не сможет выкинуть Мансура из головы, пока они не поговорят.
— Если не возражаешь, мы могли бы позавтракать, — предложил он.
— Сейчас? — удивилась она.
Мансур кивнул.
— Но я пойму, если ты занята.
Она знала, что он искренен, потому что сам бизнесмен.
— Амаль, не считай себя обязанной со мной завтракать, — добавил он.
Он произнес ее имя с такой нежностью, что Амаль не устояла.
— Хорошо, давай перекусим на скорую руку.
— Отлично, так и сделаем, — согласился Мансур.
Мэнни нужен был этот завтрак, чтобы покончить с Амаль. Она уже удивила его, согласившись присоединиться к нему. Облегчение, которое почувствовал, быстро испарилось, когда он понял, что она все еще сильно влияет на него, как эмоционально, так и физически. Показательный пример: Амаль быстро шла впереди него, плавно покачивая бедрами и разжигая в нем нежелательное вожделение.
Мансур пытался сосредоточиться на пыльно-бежевом мире вокруг них, а не на чувственных изгибах тела Амаль.
Вот Амаль остановилась рядом с худой женщиной болезненного вида и ее тремя детьми, потом рядом с пожилым мужчиной в инвалидном кресле. Она раздавала милостыню. Мэнни знал о добром сердце Амаль и ее сострадании к бедным.
Когда она остановилась перед растрепанным босым мальчуганом лет десяти, в залатанных шортах, с чумазым лицом и печальными карими глазами, Мансур быстро достал из кармана купюру в двадцать американских долларов и протянул пареньку. Тот цепко зажал деньги в кулачке и пустился наутек, словно боялся, что благодетель передумает.
— Ты по-прежнему подаешь бедным? — спросил он риторически.
Однако Амаль, к его удивлению, ответила:
— Я стараюсь. Но я мало что могу сделать.
Они двинулись дальше и вскоре подошли к строительной площадке.
— Это больница, — пояснила она.
— Твой проект? — осторожно спросил он, разглядывая фундамент и удивляясь отсутствию рабочих на площадке.
Амаль кивнула, устремив вперед отстраненный взгляд, а потом тихо заметила:
— Предполагалось, что это будет новая больница, но строительство приостановили после несчастного случая со мной. — Она нахмурилась. — Это произошло здесь. Я ударилась головой где-то на стройплощадке. Я не помню этого, но мне так рассказывали. — Амаль коснулась виска. — С тех пор местные власти прекратили финансирование. Как я узнала от моих сотрудников, с самого начала они не слишком поддерживали этот проект. — Амаль невольно сжала пальцы в кулаки. — Все эти жадные политики только и хотят, что набить свои карманы, а не заботиться о нуждах избирателей.
Мэнни искоса на нее взглянул. Думала ли она о своей матери, когда смотрела на заброшенную территорию будущей больницы? Ему было одиннадцать, а Амаль всего восемь, когда она потеряла свою маму из-за осложнений при родах. Эклампсия унесла жизнь и матери, и ребенка. Но он вспомнил, как его мать сказала, что больница была плохо оборудована, чтобы решить эту проблему.