Джагхед укладывает девушку на свою подушку и нависает сверху, вглядываясь в ее глаза. Боже, какие они красивые. Джонс мог бы до бесконечности перечислять всевозможные синонимы, но давящее на грудь желание изводило до болезненных покалываний в пальцах.
— Можно… — Джагхед устремил свой взгляд на ее губы, и ответ Бетти не заставил себя долго ждать. Она незаметно кивнула и тут же почувствовала мягкое прикосновение на своих губах. Джонс думал, что у него из глаз скоро искры посыплются. Он не помнил, когда еще ему хотелось расплакаться от радости и наслаждения, как сейчас. Надо держать себя в руках, но так тяжело.
— Т-ты правда в-все вспомнил? — Купер мешкается и заглядывает в его глаза, в которых итак все понятно. Джонс прикрывает веки и целует в лоб.
Уже давно ночь. Фонари один за другим гаснут на улицах, но в сердце Джонса происходит все да в точности наоборот. Он светится от счастья, от понимания. Последнее делает его еще счастливее. Джагхед зарывается пальцами в длинные локоны и накрывает рукой талию, прижимая тело к себе. Ему не надо ждать, когда она уснет, не надо прятаться и скрываться за ложными чувствами.
И когда уже становится так тепло и уютно, на границе сна он думает:
Я не уйду. Никогда.
Девушка сонно прижимается к нему, а когда слышит сквозь вакум: — Я люблю тебя. Которое парень прошептал совсем неслышно, думая что она спит. Элизабет укуталась в одеяло по нос, скрывая довольную улыбку.
Я тоже люблю тебя.
Утром Джонс стоит напротив зеркала и поправляет рубашку, смотря в зеркало. За окном бил небольшой дождь, поэтому нужно было накинуть чего-нибудь еще сверху. Он открывает шкаф и вытаскивает куртку, сразу же натягивая на себя, а потом в какой-то момент он проводит по рукавам, расправляя складки и зарывается рукой в густые волосы. Эта куртка была на нем во время аварии. Джонса пробивает током, он кладет руки в карманы и не отводит с себя сосредоточенного и хмурого взгляда.
— Бетти, давай встретимся, нам надо поговорить, — Джагхед стоит и смотрит на светофор, на котором отсчитываются красные цифры.
— Г-где? — дрожащим голосом доносится с той стороны. Джагхед чувствует, как в душе его оседает до селе неприятное и граничащее с издевательством чувство, но он выдерживает умеренный тон и диктует адрес кафе. — Хорошо.
Купер быстро сбрасывает, а Джонс долго смотрит на контакт, сжимает смартфон в руке и отчего-то улыбается, совсем искренне и радостно.
Ей понравится.
Он тянется к карману и сжимает сквозь плотную ткань кожи что-то твердое и маленькое. Зеленый свет загорается, как и желание в его груди. Он спешил, чуть ли не бегом достиг половины дороги, но была ли эта злая судьба? Или он просто попал в немилость богов? Из угла вылетела машина, она металась по дороге, и с каждым пройденным метром, Джонс ждал неизбежного. Светлая мечта и красивое будущее разбились на осколки, опали как карты на стол, а тело безвольно пало на грязный асфальт от сильного толчка. Джагхед попытался встать, но только от попытки поднять руку, в глазах все потемнело от боли. Он перевернулся на спину, чувствуя как по виску течет кровь.
Как же он не хотел умирать. Не хотел… Он боялся, не за себя, за ту которая считает себя брошенной, никому не нужной. Джонс еще так много не сделал, а особенно не признался. Рука потянулась к карману, пальцы застыли над бархатной коробочкой. Парень сжал зубы, в глазах слезы. Соленая влага смешалась с кровью и неприятно щипала кожу, но перед ним словно проносились кадры, как в старом кино.
Момент двухлетней давности, давно забытый Элизабет, но не им. Когда Джонс позволил себе непростительную близость, прильнул к ней и снял очки, тихо говоря: » Купим тебе линзы.» Эта смущенная улыбка сопровождала его несколько лет, но тогда она была такая мягкая и застенчивая. И в принципе ничего не изменилась. Говорят, первая любовь всегда причиняет боль. Есть много за, но больше против. Они столько ссорились, столько раз мирились, Джонс четко провел невидимую грань, не между ними, а вокруг них, чтобы никто не смог отнять, но видимо этого было мало. Все страхи Купер обнажились и ударили его внезапно, вот так вонзились
Она просто боялась, что их любовь изживет себя. Он устанет, уйдет, а Элизабет просто не выдержит разрыва. Джагхеду же не давала покоя мысль о том, что девушка думает о таком, он винит себя, что не выглядит достаточно уверенным, раз она сомневается, и сегодня пришел тот день, чтобы положить точку, объявить официально и неожиданно поставить перед фактом, но видимо не судьба…
Он так старался. Находил подработки, чтобы купить самое дорогое, самое красивое, достойное его ангела кольцо, которое приметил месяц назад на одной из витрин ювелирного. Он все распланировал, обратился к девушке из параллели, которая устраивала такие события, но все пошло не по плану… Просто рухнуло.
Джагхед улыбается сквозь силу, в глазах темнеет, а рядом гремит сирена, пока в глазах размазываются красные и синие огни. Все. Больше нет сил терпеть. Веки тяжелеют.
Прости.
Джонс отшатывается. Рука судорожно сжимает бархатную коробочку.
— Дурак, дурак, какой же я дурак, — парень упал на кровать и опустился локтями на колени, молитвенно сжимая ладони перед губами. Из ванны доносился тихий шелест воды, он посмотрел на дверь и вздохнул, вставая.
Девушка неспешно вытирала волосы и смотрела куда-то вниз, отдаленно думая о своем, необъятном. От мягкого прикосновения она подняла голову и встретилась с взглядом. напряженным и испытующим.
— Я все вспомнил.
— Ты… — дергается девушка, но тут же слабнет под теплыми губами, которые мягко целуют в шею и успокаивающе гладят по талии. Парень обнимает ее сзади, и они подолгу стоят, смотря в зеркало.
— Помнишь я звонил тебе? — водит по мокрой коже плеч Джонс и невесомо дотрагивается носом до ее щеки. Внутри что-то обрывается, она выжидает. Все, чего так боялось юное сердце, происходит прямо сейчас. Она закрывает глаза и ждет, как провинившийся выжидает своей казни. — Я тогда хотел тебе сказать, кое-что важно…
Вот и все.
— Выходи за меня…
Все что угодно, но точно не эти слова… Элизабет открывает глаза и натыкается на добрую улыбку и руку, которая держит открытую бархатную коробочку. На глаза ложится плотная пелена, красивый камень на кольце расплывчато мерцает, а девушка просто не может отвести глаз от Джонса.
Это правда не сон?
— Прости, прости, — Джагхед прижимается губами к ее виску и натирает круги на спине, чтобы хоть как-то успокоить. — Мне надо было давно извиниться и объясниться. С той девушкой вышло все глупо… и вообще она просто организовывает праздники, ничего не было, я хотел чтобы…
Не заканчивающийся поток слов резко прерывает поцелуй. Джонс теряется, а потом прикрывает глаза и наклоняется ближе, скользя по губам языком.
— Я согласна, — шепчет Купер в самые губы, Джонс выхватывает кольцо из коробочки и подхватывает девушку за бедра, усаживая на машинке. Элизабет улыбается и тянет парня на себя, обнимая за шею. — Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, — Джонс уже с большей страстью целует распухшие от нескольких поцелуев губы, и под аккомпанемент мимолетных вздохов берет девушку за руку и надевает кольцо на палец, та сжимает руку и улыбается.
Джонс обнимает ее и поверить не может своему счастью, теперь он больше никогда не уйдет, даже если вновь потеряет память, он вспомнит ее. Восемнадцать или двадцать один, он всегда будет любить только ее.
Они прошли нелегкий путь от недоверия, непонимания, расставаний до сегодняшнего дня.
Но теперь все хорошо. Будущее не кажется таким смутным, а уверенность в их отношениях становится только крепче.
Теперь все точно. Будет. Хорошо.