– Кого?
– Ни кого, а что. Белье нужно предварительно замочить.
Влад вздохнул и поднял с земли уже немного свалявшуюся дедовскую рубаху: растопырил её, рассматривая, и поморщился.
– Чепец мне на голову нужно. И юбку подлиннее.
– Что дальше делать?
– Кидай все в чан. И давай без стеснения, никто на тебя не смотрит, пока.
Влад сообразил, что я прав, на берегу сейчас никого нет, и уже уверенней стал кидать портки, рубахи в огромный котел. Через мгновение работа была завершена. Юный богатырь даже не запыхался.
– Так? Что дальше.
Дальше полагалось что-то делать с мешочком, который сунул мне дед. Надо его кинуть в бак, только не помню до того, как заливать водой или после.
– Чего сомневаешься? – пробасил Влад и я швырнул мешочек к белью. Палкой засунул его поглубже и помешал на всякий случай. В мешочке просеянная зола из печи, она служила современным отбеливателем.
– Чудеса, – улыбнулся Влад, – Пузыри пошли.
– Химическая реакция, – выдал я и, не обращая внимания на очередной косой взгляд, пошел к затухающему костру неподалеку – За мной, солдат!
Этот костер не зря постоянно поддерживался и был именно здесь – у реки, на месте стирки. Место стирки изменить нельзя, почему-то пришло в голову. С помощью костра готовились специальные "бучные камни", плоские, небольшие и раскаленные до красна.
– Хватай вот эти железные штуки. Берешь ими камни и несешь в бак, будем бучить.
Мы таскали камни и кидали в бак, отходя на шаг, потому что с каждым разом вода становилась все опаснее. Шипела, булькала и выдавала огромные горячие пузыри.
– Дальше я сам.
Оставалось только мешать белье в баке длинной специальной палкой и подкидывать бучильные камни для кипятка. Соседка наша ставила лохань в печь. Там вообще была целая система: каток и ухват. Она справлялась сама. А бабушка использовала мыльный корень вместо золы – сама его собирала, просушивала во дворе, резала до состояния порошка, замачивала, процеживала и сразу пускала в дело – раствор очень быстро портился.
Короче секретов стирки на Руси было множество, а результат всегда великолепный: белоснежное, воздушное и приятно пахнущее белье.
Кто там вещает про Немытую Русь? Не те ли немцы, которые воняют, как будто всю жизнь не мылись? Или половцы, которые делают свои дела, не сходя с лошади? Или французы, которые справляют нужду с балкона?
– Чего ты плачешь? – спросил Влад, – Обжегся? Давай я буду помогать.
Действительно кто-то плакал и задумавшись я пропустил эти звуки мимо ушей, но теперь слышал отчетливо, и даже видел.
Плоский камень посреди реки, который я мысленно уже назвал блином – не пустовал. На нём сидела маленькая девочка в белой ночнушке и плакала, закрыв лицо ладошками. Я перестал мешать воду и стоял, пытаясь понять, откуда она там взялась. Влад тоже оторопел и переводил взгляд с камня на меня и обратно. Рот он забыл закрыть, как всегда когда удивлялся. Как мальчишка, честное слово.
– Ишь ты, – пробормотал Влад, – белая, как снежок в начале зимы.
Действительно белые красивые длинные волосы нельзя было не отметить. Красавица вырастет писаная, княжна.
– Ноги босые, – продолжал Влад, – сухие кажись. Долго сидит. Как так не видели её, а?
Нужно было разобраться, и мы оставили белье вариться в собственном соку. Медленно пошли к краю берега, да и встали, когда водичка по щиколотку была.
Девочка болтала ножками в воде не переставая плакать. По воде шли круги. На берегу и в округе было по прежнему пусто, как будто вымерли все.
– Эй! – позвал её Влад, он опомнился первым. – Ты чего плачешь?
Девочка убрала руки от лица и улыбнулась, вытирая слезы.
– Ничего, дяденька. Грустно мне.
– А как ты попала туда, на середину Муромки? Плавать умеешь?
– Ничего, дяденька. Грустно мне.
Она повторила слово в слово это несколько раз и с одинаковым выражением лица. Потом прятала лицо в ладонях и продолжала плакать.
– А как зовут тебя? – спросил уже я.
– Ничего, дяденька. Грустно мне.
Влад озадаченно посмотрел на меня и пожал плечами.
– Что делать будем?
Девочка опять уткнулась ладонями в лицо и плакала, болтая ногами.
Нельзя ее оставлять в таком состоянии. Хотя бы родителей позвать, чтобы забрали. Но девочка на вопросы отвечать не собиралась и стандартно произносила только " Ничего, дяденька. Грустно мне".
Так я другу и объяснил. Хотел предложить оставить девочку в покое у нас как бы задание есть поважнее, когда он полез в воду.