– Ладно, – машет сам себе рукой Влад, – Не секрет это.
Я потягиваюсь и зеваю. Спать хочется, еще бы немножко глаза сомкнуть. Усталость побеждает бодрость, как день ночь.
– Что не секрет?
– Потеряли мы всех бойцов, брат вчера ночью.
Ширяй поднимается на локте.
– Всех узкоглазеньких того? Ведьмы забрали? Их же десяток был.
Влад смотрит на меня и говорит со мной.
– Можем не пережить следующую ночь. Только если из леса до заката успеем выйти.
Спина перед нами приходит в движение и погонщик оборачивается. Узкоглазый, темный, черные усы свисают ниже хари. Неприятные все-таки эти чужеземцы. Жует что-то как этот верблюд. Открывает рот и в глаза сразу бросаются желтые зубы и коричневый мятый язык. Оно еще и говорить собралось.
– Не успеем, хозяин. Устали лошадки, да и что-то здесь не так.
– Что? – переспросил Влад, но погонщик уже отвернулся и превратился в каменную цокающую статую.
– И еще у нас другая проблема, Андрий, – вступил тать, – Вон она едет.
Мимо повозки медленно сунулся верблюд, а на нем восседал обозревая окрестности мутными глазищами хозяин каравана, наш наниматель. Ну выпил мужик браги своей, ну что такого? – спросите вы. Ну не поделился с воинами. Так он и сам не воин. Мелкий торгаш, что с него взять. И кувшин у него в руке не русский, с длинным узким горлом, как шея у журавля. И все равно это ерунда. Главное то, что Григорий был абсолютно седым. То есть вчера был черным, как смола, как все эти чужеземцы – но после второй ночи даже брови поседели у бедолаги.
– Ух, – сказал тать и даже сел, чтобы рассмотреть получше, – скин обновили у чувака.
“Верблюдер”, или как его там, величественно по княжески прошествовал мимо, а Григорий только икал и прикладывался к узкому горлу. Жидкость текла по щекам, да в рот не попадала. Мы молчали, пока он не скрылся впереди и два взгляда вопросительно сфокусировались на мне.
– Похоже мы остались без армии и без руководства, – сказал, что думал. Тишина была ответом. Ночь близко.
– И что будем делать? – вопрошал раздражающе активный Ширяй, пока мы думу думали, – Ночь близко. Черные ходоки идут и все-такое.
Влад посмотрел на меня и вздохнул. Я понимал о чем он думает. Иногда мы с Ширяем похожи своими чудными речами.
В глаза прыгнули красные руны, как будто сказать что-то хотели и я отмахнулся от них, как от мух навозных. Интересно, что Ширяй сделал такой же жест и понимающе улыбнулся.
– Репутация с Византией понижена. Из-за одного купца, да? Тем более не провалена еще миссия, едем мы еще хоть и в обкусанном караване.
Влад посмотрел на меня вопросительно, но я мог только плечами пожать.
– Уходить нужно? Возьмем двух коней и успеем из леса вырваться.
Я вспомнил выглядывающие рожицы женские из женской части каравана. Не помню, видел ли я там детей. Но даже женщин бросать, чужеземных, дело не богатырское.
– Готовимся к длинной ночке.
"Караван будем останавливать на вечер? – спросил Влад, – или прорываться бум?"
– На ходу. Может успеем до рассвета за его границы выскочить.
Подъехал тать. Он уже восседал на красивом, статном черном жеребце и посматривал на нас сверху вниз с довольной ухмылкой.
– Красавец, не? Реквизировал на время у капиталиста. Так сподручнее, не?
– Украл? – прямо спросил Влад. Я, если честно тоже не понял, что тать сказал.
– Словарь купи, – тать махнул рукой и поехал в обход, – Андрий, присоединяйся. Навык верховой езды прокачаешь. Пригодится.
Наверное он говорил про то, что я ездить не умею. И правда не умею, а богатырю это нужно, но и сейчас не время учиться.
– Знаешь, – тихо сказал Влад, – эти погонщики пугают меня больше, чем этот разбойник. С ним хоть все ясно, но эти. У меня после вчерашнего до сих пор поджилки трясутся, а им хоть бы что. Цокают, да кокают. И ничто их не берет. Ни одного мертвечина не утащила.
– Это все ерунда, – вмешался в беседу подъехавший тать, – а вот это не ерунда.
И махнул рукой. Я сначала не понял, куда он показывает. Деревья, лес, море крапивы.
– Крапива, – сказал Влад, – мы тут уже были.
По правую руку проплывала та самая поляна, на которой мы вырывали целые кусты жгучего растения. И даже видно этот кусок, разорванный и растоптанный множеством людей. Осталось зелени намного больше, мы выпили глоток из моря, но вот они наши следы.