– Спокойствие, – говорю и отхожу от пыхтевшего здоровяка, – только спокойствие. Я вас слушаю.
– Хорошо, что слушаешь, – говорит Том и закрывается в машине. На самом деле это я не им. Это ответ голосам в голове.
Встаю на мост и медленно иду по правой стороне. Слева проезжает белый Москвич. Когда-то был белым. Пыхтит и издает страшные звуки. Через стекло на меня смотрит пенсионер в белой панамке, а на задних сиденьях дети сидят, наверное внуки.
Я чувствую, что кровь опять пошла из носа и останавливаюсь, чтобы размазать красный пузырь, надувшийся в правой ноздре. У детишек испуганный вид, я улыбась и отворачиваюсь. Не нужно останавливаться на этом мосту, здесь плохие люди. Я сам справлюсь. А голоса в голове мне помогут.
Медленно иду по мосту и рукой держусь за перила. Иногда оставляю красные пятна, после того как вытираю нос.
Ветер дует как с цепи сорвался. Хорошо, что влево иначе улетел бы я прямо в пропасть. Волосы на голове стоя дыбом и склоняются то вправо, то влево. В черном бусе открыли боковую дверь и ждут.
Я оглядываюсь: кабина Форда наполнена дымом, мои похитители сидят двое впереди и усиленно травятся. Том говорит по телефону, я вижу на противоположной стороне один тоже держит трубку у уха. Может это они и общаются?
Крепче держусь за поручни и смотрю вниз. Голоса в голове не отстают. Говорят и говорят, советуют и убеждают. Далеко внизу журчит речка и отсюда даже не слышно ее шума. Под мост нырнула большая птица.
Я продолжаю идти и вижу, что от стороны принимающих вышел здоровяк и уже вступил на мост. Встречает типа. Хлеб-соль.
По правую руку приближается площадка для банджиджампинга. Калитку забыли закрыть и она хлопает на ветру. Вот бараны. А не дай бог какой ребенок забредет. Два шага по мостику и все.
Встречающий меня ускоряется и я могу его разглядеть. Спортивного вида чел, лысый, весь в черном. Типичный бандит, только улыбается. Чуть руки не потирает. Не задохнись от счастья, урод.
Я придерживаю калитку рукой и выхожу на площадку.
– Эй! – кричит лысый и бежит ко мне.
Хлопают двери буса и выскакивают Хан с напарником. Они тоже бегут. С той стороны тоже засуетились. Я встаю на железный мостик для прыжков и он страшно вибрирует под ногами. Ветер не успокаивается и создает все новые прически. Ветер набивается под кофту и надувает ее.
"Быстрее!"
Это не военные. Это в моей голове.
Я вздыхаю и падаю вниз, расправив руки. Кто-то кричит, а меня подхватывает тень, вылетевшая из под моста и несет вдаль. Высоко над рекой, высоко над городом и проезжающими машинками.
– Привет, Андрюха! Давно не виделись.
Я не помню как мы оказались в бункере. Я не помню, как мы летели и где сворачивали. Я не помню была погоня или нет. Я просто по глупому нахватался воздуха и потерял сознание. А может помогли потеряться, не девочка же я в конце концов.
Но самое обидное, что я не помнил своих друзей Алика и Жорика. По крайней мере они сказали, что мои друзья.
Сейчас они ходили по комнате и занимались своими делами. Черные, небритые, с немытыми волосами, но в белых халатах. Я лежал на кровати, укрытый легким одеяльцем и приходил в себя.
– Не вспомнил? – Алик засмеялся и подошел, – Ничего потом вспомнишь. Хорошо тебя затянуло. При своих мозгах остался и то хлеб. Покажи шею.
Он достал какую-то штуку в виде штопора и она задрожала, запереливалась, запищала.
– У тебя датчик слежения в шее, обернись – достану.
Сажусь на кровати спиной к врачам и вспоминаю укол в шею. Точно. Было. Теперь укол сильнее и шприц как-будто с трудом вытаскивают из шеи. Я охкаю и кривлюсь.
– Все, – говорит Алик (если его и правда так зовут), – расслабься, можешь полежать. Отдохни, ты в безопасности.
Я откидываюсь на подушку. Фиговая, маленькая и не удобная. Скручиваю ее вдвое и пытаюсь устроиться удобнее.
– А что эти датчики слежения в шею…Такие технологии уже существуют?
Жорик хмыкает где-то в своем углу, Алик улыбается и показывает, что достал у меня из шеи.
Фу! Маленькая окровавленная фигня, которая еще ножками шевелит. Алик швыряет ее на пол и давит ногой. Я смотрю, но уже ничего кроме красного пятна не вижу.
– Еще и не такое существует. Ты бы знал. Да и узнаешь скоро. ВИРТ – это только начало было.
– Нет времени лежать, – вмешивается Жорик, – надо ввести его в курс дела.
Вспомнил я их. Алик и Жорик – пацаны из общаги. Физматовцы. Повзрослели, бороды отрастили, но это они. Я вспомнил.
– Вот и хорошо, – сказал Алик. Акцент у него почти пропал. От русского и не отличишь уже, – Работу свою помнишь? ВИРТ помнишь?