- Мы уже съездили и все посмотрели. Там все странно. – Он передернул плечами и налил себе в стакан сока. – Лицо смазано. Я изъял видео и отнес нашему компьютерщику. Владимир все проверил, но так ничего не нашел. То же и с почтой.
- А что со звонком? – Я надеялся, что хоть что-то выведет нас на отправителя или заказчика.
- Звонили с твоего дома. – Короткий ответ у друга – отвисшая челюсть у меня.
- Не понял.
- Работали профессионалы. Звонок несколько раз перенаправлялся и конечным адресатом стал ты. Смешно, тебе звонили с соседней комнаты, когда там даже никого и не было. Я проверил. – Подвел итог он.
Мы сидели в тишине. Я пытался собрать мысли в кучу, вот только у меня ничего не получалось. Я знал только одного человека, которому выгодный мой отказ от данного контракта. Воронов. Я не мог понять только одно, какое он имел отношение к произошедшему, двадцать лет назад, в детском доме.
- Я хочу, чтобы ты выяснил все об этом человеке. – Черкнув на листе бумаги фамилию, имя, дату рождения и адрес, я протянул листок Сергею. – Мне плевать как, просто узнай все.
Он задумчиво посмотрел на листок, потом перевел взгляд на меня.
- Она так важна? – Спросил он, всматриваясь в мое лицо.
- Ты даже не представляешь, друг, ты даже не представляешь. – Проговорил я погружаясь в свои давно забытые воспоминания.
У нас была счастливая семья. Была до того момента, как мама и папа не полетели а конференцию. Случилась авиакатастрофа. Их самолет не долетел до дома, каких то, сто километров. Никто не выжил.
Заботливые родственнички очень быстро заграбастали все нажитое родителями, а я оказался ненужным дополнением, от которого с помощью энной сумы денег очень быстро избавились.
Вот так вот к десяти годам я и оказался в детдоме. Никому не нужный, и всеми брошенный. Хотя таких там было очень много.
Среди всех там выделялась одна девочка с золотыми волосами и зелеными глазами. Она постоянно смеялась. Счастьем светилось не только ее лицо но и она вся сияла добротой и заботой.
Первая подошла ко мне, зашила рубашку и угостила пряником. Смешная. Сказала, что ее зовут Алена. А я сидел и боялся с ней заговорить. А она ничего не требовала в замен.
Ей было пять лет. Ее день рождения. Я насобирал ей полевых цветов и подарил. Мы были счастливы, не смотря ни на что. Она стала для меня роднее родных, той семьей, которой у меня уже не было.
И я поклялся ей, что чтобы не случилось, я ее не брошу. Но все получилось совершенно по другому.
Тот день стал для нас последним. За мной приехали.
Владимир Васильевич, давний друг и партнер моих родителей, был заграницей, когда узнал о их гибели. На тот момент прошло пол года с их смерти. Я свыкся с мыслью, что никому не нужен и придется выживать самостоятельно. Точнее с Аленой. Я обещал, что как только вырасту, и у меня появится возможность – я ее заберу. Но забрали меня.
Несколько недель забастовки и он согласился забрать ее. Счастью не было предела. Мы наконец будем вместе.
- Мне жаль.
- Тоесть. Что случилось? Где Алена?
- Ее больше нет.
- Как нет? Ее удочерили?
- Нет, Владислав, ты не понимаешь. Ее вообще больше нет.
- Ничего страшного. Если ее увезли, то мы ее найдем. Правда, дядя Володя?
- Владик, мы ее не найдем. Она умерла.
Короткий диалог, после которого мир померк. Я тогда провалялся в горячке больше недели. Меня поставили на ноги, вот только жить дальше не хотелось, да и смысла я больше не видел. Недели реабилитации и все почти как прежде, вот только без нее. Так же быстро как я нашел вторую семью, так и потерял ее.
За неимением своих детей или близких родственников, Владимир сделал меня своим единственным наследником. Все его многомиллионное состояние должно было перейти ко мне по исполнению восемнадцати лет.
Так и произошло. Он отошел от дел, уехал в теплые страны, где и доселе живет с какой-то очередной моделью. Только раз, перед тем, как он уехал, я спросил у него по поводу смерти девочки из детского дома. На что он мне ответил, что случился пожар. Кто-то с детей играл на кухне и что-то подпалили. Пока вызвали пожарных, пока всех вывели на улицу… Только спустя пару часов заметили, что ее нет. Она не успела выти с комнаты. Дверь зажало упавшей балкой, и она задохнулась.
Тогда она мне долго еще снилась. Кричала, просила, чтобы я ее не оставлял. И та последняя фраза пятилетней девочки о том, что если я уйду и брошу ее – она умрет, крепко засела у меня в голове.
И вот, спустя двадцать лет мне говорят, что она жива. Мысли все не как не удавалось привести в порядок. Я как сумасшедший метался по кабинету, выскакивал в приемную, через каждых пять минут спрашивал о Сергее.