Он остановился.
— Мы пришли? — спросил Дэвид.
— Почти.
— Почему мы тогда остановились?
— Не хочется рисковать.
Хендрикс медленно двинулся вперед. Они были теперь у самого подножия холма. С его вершины они видны как на ладони. Беспокойство майора усилилось. Если Иван наверху, то у них нет шансов. Он снова помахал рукой. Русские же должны ждать ответа. Если только это не западня.
— Держись ко мне поближе, малыш, — майор повернулся к Дэвиду. — Не отставай.
— К вам?
— Рядом со мной. Мы уже пришли и сейчас не можем рисковать. Давай, малыш.
— Я буду осторожен. — Он так и шел за Хендриксом в нескольких шагах, по-прежнему сжимая в объятиях плюшевого медведя.
— Ладно, — сказал Хендрикс и вновь поднял бинокль. Внезапно он насторожился: что-то шевельнулось. Неужели показалось? Он внимательно осматривал гряду. Все тихо. Мертво. Никаких признаков жизни. Только стволы деревьев и пепел. И еще крысы. Большие серые крысы, спасшиеся от «когтей». Мутанты, строящие свои убежища из слюны и пепла. Получалось нечто сродни гипсу. Адаптация.
Он снова устремился вперед.
На вершине холма появилась высокая фигура в развевающемся на ветру серо-зеленом плаще. Русский. За ним — еще один. Оба подняли ружья и прицелились.
Хендрикс замер. Он открыл рот. Солдаты опустились на колени, пытаясь рассмотреть поверхность склона. К ним присоединилась третья фигура, маленькая и в таком же серо-зеленом плаще. Женщина. Она стояла чуть позади.
Наконец Хендриксу удалось выйти из оцепенения, и он заорал:
— Стойте! Стойте! — Он отчаянно размахивал руками. — Я от…
Два выстрела прозвучали почти одновременно. За спиной майор услышал едва различимый хлопок. Неожиданно, сбивая с ног, на него обрушилась тепловая волна. Песок царапал лицо, забивая глаза и нос. Кашляя, он привстал на колени. Все-таки — ловушка. Все кончено. И стоило в такую даль идти. Его пристрелят как суслика. Солдаты и женщина спускались к нему, медленно съезжая по толстому слою пепла. Хендрикс не двигался. В висках бешено стучала кровь. Неуклюже, морщась от боли, он поднял карабин и прицелился. Казалось, карабин весит тысячу тонн — он едва удерживал его. Лицо и щеки горели. В воздухе — запах гари. Едкое кислое зловоние.
— Не стреляй! — приближаясь к Хендриксу, крикнул по-английски, с сильным акцентом, солдат.
Они окружили его.
— Брось оружие, янки.
Майор был потрясен. Все произошло так быстро. Они поймали его и убили мальчика. Он повернул голову. От Дэвида почти ничего не осталось.
Русские с любопытством рассматривали его. Хендрикс сидел, утирая текущую из носа кровь, и смахивал с одежды пепел. Он долго тряс головой, пытаясь прийти в себя.
— Зачем? — пробормотал он. — Это же ребенок. Ребенка-то зачем?
— Зачем? — один из солдат грубо схватил майора и поднял. — Смотри!
Хендрикс закрыл глаза.
— Нет, смотри! — солдат подтолкнул его вперед. — Смотри! Только поторопись. У нас мало времени, янки!
Хендрикс взглянул на останки Дэвида и вздрогнул.
— Видишь? Теперь ты понимаешь?
Из исковерканного трупа Дэвида выкатилось маленькое колесико. Кругом валялись какие-то металлические шестеренки, проводки, реле. Русский пнул эту кучу ногой. Оттуда посыпались пружинки, колесики, металлические стержни. Вывалилась полуобугленная пластмассовая плата. Хендрикс, трясясь, наклонился. Верхнюю часть головы, видно, снесло выстрелом — был отчетливо виден сложный искусственный мозг. Провода, реле, крошечные трубки и переключатели, тысяча блестящих винтиков…
— Робот, — придерживая Хендрикса, сказал солдат. — Мы наблюдали за вами.
— Так они действуют. Увязываются за тобой и не отстают. И если они попадают в бункер, то это конец.
Хендрикс ничего не понимал.
— Но…
— Пошли. Мы не можем оставаться здесь. Это опасно. Их тут сотни.
Его потащили наверх. Женщина первой взобралась на вершину и теперь дожидалась остальных.
— Мне нужен командный пункт, — бормотал Хендрикс. — Я пришел, чтобы вести переговоры.
— Нет больше командного пункта. Они уничтожили его. Сейчас поймешь. — Они достигли вершины. — Мы — это все, что осталось. Три человека. Остальные погибли в бункере.