– Нет. Я знаю отличное место, которое поднимет тебе настроение. Караоке-бар. Он в двух шагах отсюда. Одевайся, и пойдём. Я буду в соседней комнате, – сказал Евгений, направляясь в спальню. Ирина проводила его удивлённым взглядом, но, тем не менее, послушно натянула на себя тёплый свитер, выполненный в скандинавском стиле, обула сапожки, и зашагала в ванную комнату смыть следы недавних слёз. Ледяная вода быстро освежила кожу, а тональный крем скрыл лёгкую красноту кожи. Слегка обозначив помадой контур губ, и нанеся несколькими лёгкими штрихами тени, Ирина осталась вполне довольной достигнутым эффектом.
«Караоке, так караоке! Это всё же лучше, чем сидеть в одиночестве в пустом номере и прокручивать в мозгу информацию, причиняющую страдания».
Поздний вечер обжёг лёгким морозцем. Ирина слегка поёжилась, хотя и была тепло одета. «Видимо, перенервничала сегодня», – подумалось ей. Было так классно шагать позади Евгения, скрываясь за его широкой спиной от леденящего ветра! Ирине вспомнилось, как когда-то давным-давно она шагала вот так же вслед за отцом, который казался ей каким-то сказочным великаном. Он всегда спешил, поэтому ходил быстро, и Ирине приходилось почти бежать следом. Кажется, тогда было раннее утро, и они спешили в детский сад. Ирина редко жаловалась, поэтому не попросила тогда папу идти чуть тише. Папа… Когда Ирина думала о нём, на память приходили две коробочки: в одной лежали марки, обычные, почтовые, в другой – значки. Её папа в своё время собрал хорошую коллекцию марок. Так говорила мама, Ирина хорошо это помнила. Она вообще хорошо помнила слова и события, но никак не могла вспомнить лица…
Ирина часто, особенно в детстве, мысленно разговаривала со своими родителями, когда ей необходимо было получить совет, а посоветовать было некому. Конечно же, она разговаривала сама с собой, и советы давала сама себе, но ей было легче думать, что родители могут её слышать или видеть. В этом смысле Ирина верила в вечную жизнь человеческих душ. Хотя и не была особенно набожной. Точно также, не состоя уже в переписке с Евгением, Ирина часто меняла статусы в социальной сети, будто бы он мог прочесть их и понять порывы её души. Она была почти на девяносто девять целых и девять десятых процента уверена в том, что этого не могло быть никогда, но каждый раз перечитывала свои статусы и сообщения на стене как бы его глазами. Понял бы Евгений, прочтя её незатейливое творчество, что всё написанное – о нём?
Между тем, Евгений остановился у какого-то малоприметного здания и стоял, наблюдая за Ириной. Она и сама не заметила, как замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась, погрузившись в воспоминания.
– Ирина, – тихо позвал Евгений, и она посмотрела на него задумчивым и отстранённым взглядом, но быстро отбросила прочь свои печали, улыбнулась и подошла к Евгению: «Мы уже пришли? Так быстро?» «Да, мы пришли», – Евгений улыбнулся её почти детской реплике, распахнул дверь, пропустил вперёд Ирину и вошёл следом, загадав, что если дверь не скрипнет, чего с ней никогда не случалось, то он споёт сегодня для Ирины особенную песню. Дверь не скрипнула. Значит, предстояло петь.
В зале было многолюдно. Люди смеялись, обнимались, словом, чувствовали себя весьма раскованно. На подиуме пела какая-то дама, очевидно из оперных. Её меццо-сопрано вибрировало в голове. Ария «Аве-Мария», вне всяких сомнений, ей удалась. Когда затих последний звук аккомпанемента, собравшиеся захлопали, загоготали и затопали ногами в знак одобрения. Раздались свистки и просьбы повторить успех.
Ирина и Евгений к тому времени нашли свободный столик, он был чуть в стороне от основной массы любителей живого пения. Официантка уже успела забрать заказ: два десерта и пару слабых алкогольных коктейля, и Ирина с деланным оживлением осматривалась по сторонам, хотя если совсем честно – ей хотелось уйти из этого грохочущего зала и просто побродить по улицам, подумать и успокоиться. Она не ожидала, что караоке-бар окажется таким громогласным…
– Чем ты жила, пока меня не было? – немного странный вопрос для человека, которого не было почти никогда.
– Работала, работала и ещё раз работала. Если ты помнишь, у меня есть воспитанница, Вильгельмина. Её, видишь ли, иногда нужно кормить, а кушает она ну очень много для кошки, хотя и размером с откормленного мышонка.
– Да, я помню. Чудесная киска. Но я спросил не о работе. Меня интересует твоя личная жизнь. Ты что-то писала на сайте знакомств, помнишь, плачущая любовь…
– Ах, это. Да тут даже и говорить не о чем. Он был гораздо старше меня, хотел семью, детей, но однажды просто исчез, без предупреждения. Я звонила, но телефоны были отключены, а потом я забила на него. Вот и всё.