На обратной дороге Евгений предложил Ирине прогуляться, и она зачем-то согласилась, хотя на небе сгустились тучи, и подул западный ветер. Наверное, она просто устала. Евгений и Ирина прошли несколько кварталов, когда заморосил дождь, очень быстро набравший силу. Евгений снял куртку и протянул Ирине: «Вот, накройся, не хочу, чтобы моя гостья простыла».
– А как же ты?
– Зараза к заразе не пристаёт, – усмехнулся Евгений. Он шёл под дождём в тонком дорогом пиджаке и джинсах. Дождь обозначил его фигуру, и Ирина не могла оторвать взгляд от широкой спины и узких ягодиц. Хорошо, что сумерки скрыли её восторг и желание.
Ирина попыталась было вернуть куртку, но Евгений, подмигнув ей, сказал, что знает безотказное средство от простуды и, взяв за руку, потянул куда-то в сторону. Ирина едва успела прочитать вывеску «ресторан Болеро».
– Это заведение моих знакомых. Хороших.
– А, – только и протянула Ирина в ответ.
Она сразу обратила внимание на тёмно-бордовые портьеры, закрывавшие окна почти до половины. Портьеры были собраны на золотистые шнуры, оканчивавшиеся золотыми кистями. На столах лежали бархатные скатерти в тон портьерам, поверх них лежали кружевные салфетки. Видно было, что хозяева не поскупились на интерьер. Столики пустовали, Ирина выбрала один возле окна, подальше от входа и стойки распорядителя, и с удовольствием опустилась на мягкое сидение стула.
– Ирина, что ты делаешь? Ну-ка снимай скорее плащ, он наверняка промок.
Ирина нехотя стянула с себя плащ, который носила для маскировки живота, и посмотрела на Евгения. Тот уже стянул пиджак и стоял в одной футболке и прилипших к ногам джинсах. Евгений перехватил озабоченный взгляд Ирины и улыбнулся: «Ничего, я сейчас немного подсохну вон у того камелёчка, а ты пока делай заказ, только не заказывай ничего изысканного, всё равно не подадут: у них шеф-повар в декрет уходит». И Евгений, в самом деле, направился к настоящему, во всю стену, камину, в котором потрескивали сухие сучья.
У Ирины уже просто «выпрыгивали зубы от голода», как любил говорить её интернатовский жених Саша. Она заказала «карпа с картошечкой по-деревенски и лучком» и предалась воспоминаниям.
Саша… Интернат находился на окраине города, с одной стороны здания проходили железнодорожные пути, с другой – лежали поля, миновав которые, можно было прогуляться по заброшенному парку. Когда-то эти поля и парк принадлежали богатому купцу Верещагину, а сам интернат был расположен в загородном доме купца. Только тому и в страшном сне не могло привидеться, что сделают с его резиденцией. Скульптуры и портреты Ульянова-Ленина, отбитая лепнина и казённого вида лестница, с которой убрали вензеля. И комнаты, превращённые в клетушки с железными панцирными кроватями. Там пахло неблагополучием. Этот запах, Ирина не забудет, также, как и запах цветущих лугов, где вместе с Сашей она узнала, каково это – быть любимой. И сразу забыла, таким недолгим оказалось счастье, таким мимолётным. Саше она нравилась любой: в казённом платьице, в наряде выпускницы, это было неважно. Они всегда держались вместе, вместе рассматривали звёзды из окна чердака, вместе бегали за земляникой, вместе запускали воздушных змеев. И если бы можно было вернуть Сашу, Ирина отдала бы половину своей жизни за его жизнь.
Ирина вспомнила, кажется, это было в июле, сразу после того, как Саша справил одиннадцатилетие. По обыкновению, до обеда дети убежали в поля. Ирина кружилась среди васильков, а Саша сосредоточенно корпел над чем-то. Оказалось, это был венок из ромашек с вплетёнными травинками. Саша торжественно надел Ирине на голову свой венок и пообещал, что она станет его женой. Вот только он немного подрастёт и перегонит по росту Ирину. Выше Ирины он не стал, но от этого ничего не изменилось. Его намерение крепло день ото дня. Следующим залогом будущего счастья стало кольцо из фольги, затем букет из бумажных роз, фата из занавески, висевшей в прачечной, свадебное путешествие вокруг парка. И, наконец, самое настоящее обручальное кольцо, которое так и осталось на безымянном пальце левой руки Ирины, как напоминание о дорогом сердцу прошлом. Даже Андрей не смог уговорить её убрать кольцо в шкатулку. Ирина уже даже и не пыталась снять золотое украшение, ей казалось, что кольцо вросло в её палец и стало частью её самой. А разве можно оторвать кусок плоти?