- Что случилось, Иринушка? - бабушка посмотрела на свою дочь, точно искала ответа, что не так она сделала. Дочь покачала головой и потупилась, скрывая эмоции.
- Просто...просто я не привыкла, чтобы меня обнимали...так, с любовью, - выдавила из себя Ирина.
- Боже мой, бедная моя девочка, - и не выпуская руку Ирины из своих рук, бабушка присела рядом: "Если бы я только знала, если бы не поверила тогда Капитолине, а продолжала поиски. Но Капитолина никогда не лгала, не такой человек. А тут соврала. Как же она могла!"
Ирина молча изучала лучики морщинок на лице бабушки. И находила сходство с бабушкой, у той также были серо-зелёные глаза и длинные ресницы, подбородок с ямочкой, и густая копна волос, прибранных кверху в пучок. Наверное, в молодости, бабушка слыла красавицей. Её лицо и сейчас хранило очарование, а хрупкая фигура и хорошие манеры дополняли портрет. Большой талант стареть красиво.
- Бедная девочка, как я могу тебе помочь сейчас, когда я рядом? - бабушка Елизавета мягко поглаживала руку Ирины, пристально и нежно всматриваясь в лицо внучки: "А ты очень похожа на свою маму, такая же красавица, и ростом вышла на загляденье. А ямочка на подбородке - это от сына, папы твоего. Он тоже был видным парнем. Да ты видела, наверное, фотографии".
- Если честно, я увидела фото родителей после смерти бабушки Капитолины, увидела у неё в документах. Одно-единственное, на котором мы все вместе и счастливы.
- О, Боже. Так и было. Твои родители обожали друг друга. Ведь Гриша женился на твоей матери против воли отца, так сильно её любил. Геночка, царствие ему небесное, хотел сосватать сыну дочку своего старого приятеля, профессора. А Гриша упёрся - нет, и всё, люблю другую. И жить уехал в тьму таракань. В то время, да и сейчас тоже, все, наоборот, старались в Москве устроить свою жизнь. А Гриша не любил суеты, он и профессию такую выбрал, чтобы подальше от многолюдья быть. Спокойный был, верный, хозяйственный. До трёх лет пелёнки твои стирал, берёг Катюшу. И отец, приезжая в гости к молодым и видя их отношение друг к другу, смирился и успокоился. "Всё правильно", - однажды сказал он мне, вернувшись из Н-ска: "Правильно Гриша тогда отстоял свою любовь, теперь он счастлив. По-настоящему. И жена у него - золото".
- Бабушка, - Ирина чувствовала, что ещё немного, и она снова разрыдается.
- Да, родная.
- У меня будет ребёнок, - неожиданно даже для себя произнесла Ирина, слова просто опередили волевой контроль, который всегда был начеку.
- Ты познакомишь нас с его отцом?
- Не могу. Нет никакого отца. Точнее, есть. Но он женится. На другой. Скоро. Я и приехала в Москву, потому что он пригласил меня на свадьбу. На свою свадьбу.
- Каким же чудовищем нужно быть, чтобы пригласить мать своего ещё не родившегося ребёнка на свою свадьбу?!
- Он не знает. Про ребёнка.
- Ирина, но почему? Возможно, тогда всё изменилось бы, - бабушка даже охнула от досады.
- Он сказал, что любит меня, но связан по рукам и ногам новыми отношениями. Возможно, его невеста беременна.
- Господи Боже. Что же теперь делать? - и бабушка посмотрела на свою дочь, тётю Ирины, словно ждала поддержки или совета для Ирины, однако дочь хранила молчание. Она на протяжении всей встречи не проронила ни звука, и только по её расстроенному лицу, можно было понять, что и она переживает не меньше бабушки.
- Но ты хотя бы пробовала объясниться с отцом ребёнка? Намекнуть?
- Нет.
- Дурындочка ты моя, но как так можно? А ребёнок, он в чём виноват?
- В том, что его мать дурында, какой свет не видывал. Я сама всё испортила. У меня было два шанса быть с любимым мужчиной, и я упустила их оба. А теперь я теряю его навсегда, и ничего не могу предпринять, чтобы помешать этому кошмару.
- Девочка? У тебя будет дочь? Это не мальчик, иначе живот был бы совсем другой формы.
- Да, девочка. Дочка.
- А он сам ничего не заметил? Не спросил?
- Но вы же не увидели, что я беременна. И потом, я как-то сказала ему, что очень люблю шоколад и сладости, и поэтому набрала вес. Обложилась шоколадками, хотя видеть их не могу, мне плохо от сладкого временами.
- Ирина, а ты подумала о своей будущей жизни: одна, с ребёнком, без любимого мужчины? Ты сможешь это вынести? Ты готова? - нарушила молчание Екатерина, тётя Ирины.
- У меня нет другого выхода, кроме как суметь вынести последствия своей глупости.
- Просто, возможно, что невеста Евгения вовсе не беременна. И тогда, учитывая обстоятельства, ты выглядишь более выигрышно по сравнению с ней. Если так можно выразиться.
- Он выбрал ЕЁ. Не меня, а именно её.
- Он не знает про ребёнка и твои чувства.
- Я намекала на чувства. Не говорила прямо, конечно, потому что боялась, что он будет меня жалеть.
- Ты должна отказаться от страхов и бороться за себя и ребёнка, - Катерина достала пачку дамских сигарет и затянулась, однако почти сразу же погасила сигарету, увидев, что к их столику спешит управляющий с грозным выражением лица. Курение в кафе было явно не в чести.
- Я устала и ничего не хочу, - Ирина вздохнула и посмотрела в окно кафе, за которым спешили пешеходы, каждый со своей радостью или огорчением, любовью или нелюбовью. Кто-то улыбался, кто-то хмурился, кто-то жил в нирване музыки из наушников. Какое решение принять? Что будет правильным? Может быть, дождаться дня свадьбы и посмотреть на чувства брачующихся? Чтобы понять, чтобы принять решение. Ведь сказать о ребёнке можно в любой момент. А может быть, признаться Евгению в любви? Сделать "романтик" и всё ему рассказать? Голова кругом от этих мыслей, и успокоить их стремительный бег мог только один человек - это Евгений. Только он мог расставить все точки над i. Больше некому. У Оли своя жизнь, бабушка с тётей живут в другом городе, с кем Ирина останется, когда уедет из Москвы? Со своими слезами и маленьким человечком, возможно, очень похожим на своего папу. И всё. Ещё Вильгельмина. И воспоминания. О единственной ночи любви.