Последовала пауза.
– Эдди, – позвал Фейн, – вы тут?
– Я хочу умереть, – упрямо произнес Даг.
– Ваш рассудок помутился от усталости. Представляю, сколько вы натерпелись, проходя через одно и то же по кругу…
– Не представляете, – отрезал Даг, намереваясь повесить трубку.
– Постойте! – затараторил доктор. – Дайте мне побеседовать с Бенцем и Крейном. Лучше с Бенцем. Умоляю, Эдисон, вы утомлены и не в состоянии…
Эдисон повесил трубку.
Он вышел из будки и направился к автомобилю. С дороги был слышен настойчивый писк двух передатчиков в салоне.
– Не обращайте внимания, пускай пищат. Джаб чего-то напортачил с сигналом, – бросил Даг, усаживаясь на сиденье. – Все, погнали!
– А с нами генерал не будет разговаривать? – недоверчиво прищурился Бенц.
– Там на самом деле ничего особенного, – отмахнулся Эдди. – Генерал Джаб лишь просил передать, что буквально пять минут назад Конгресс учредил особую награду за мужество или за отвагу… Черт, не вспомню точно! В общем, нас собираются скромненько так наградить. Специальная медаль, вручается посмертно.
– А нам только посмертно и можно! Дьявол! – выругался Крейн.
Плача, Мэри Лу завела мотор.
– Скоро этот кошмар закончится, и мы вздохнем с облегчением, – пробормотал Крейн, когда машина, царапнув днищем бордюр, выскочила на шоссе.
«Скоро, уже совсем скоро», – мелькнуло в голове у Эдди.
Передатчики отчаянно пиликали, не затихая ни на секунду.
– Задолбали, бюрократы несчастные! – не выдержал Эдисон. – Тянут из нас жилы и тянут!
Все недоуменно уставились на него.
– Верно, – устало протянул Крейн, – эти пищалки умереть не дадут спокойно.
Почувствовав безучастность товарища, у Эдди отлегло от сердца. Значит, он прав, и решение принято верное.
По лобовому стеклу застучали крупные капли дождя. Эдисон слегка улыбнулся – дождь напоминал о самом волнующем событии в его жизни. Перед глазами снова возникла траурная процессия, тянущаяся вдоль Пенсильвания-авеню, три задрапированных флагами гроба… Он расслабленно откинулся на спинку сиденья, и впервые за долгое время в его душе воцарился покой. В ушах стояли причитания тех, кто пришел проводить героев в последний путь, а Эдисон думал о медали Конгресса. Скромная награда… Медаль за усталость.
Мысленно он видел себя и на других похоронах, прощался с другими людьми. Колонна автомобилей на улицах Далласа, лицо доктора Кинга… Эдисон скользил по замкнутой петле, снова и снова возвращаясь ко дню национального траура, который ни он, ни другие никогда не забудут. И так будет продолжаться вечно. Они неизменно будут возвращаться туда, в то место, в тот момент, куда хочется вернуться. Момент, ставший для них самым важным.
Вот его бесценный дар народу, стране. Он возложил на мир чудесную ношу – в ней и благо, и проклятие. Страшный и изнуряющий груз вечной жизни.
Недолюди
Уолтер играл в «царя горы» и вдруг заметил за кипарисовой рощей белый фургон. Санитары! Едут, чтобы забрать очередного отказника в абортарий.
А если это за ним? Вдруг предки решили от него избавиться?
Мальчик бросился в заросли ежевики. Острые шипы кустарника кололи и царапали кожу, но лучше уж так, чем когда из легких высасывают воздух. Аборт он ведь какой – нежеланных детей заводят в специальную комнату, здоровую такую, и включают страшную машину…
Углубляясь все дальше в заросли, Уолтер прислушивался к шуму мотора и напряженно ждал, не остановится ли грузовик.
– Я невидимка, я невидимка, – мысленно твердил он заклинание Оберона, которого когда-то сыграл в школьном спектакле «Сон в летнюю ночь».
Вдруг заклинание сработает и в реальной жизни! Уолтер повторял заветную фразу снова и снова. Потом глянул на себя – ничего не изменилось, невидимкой он не стал. Значит, его легко найдет кто угодно, начиная от мамы с папой и заканчивая санитарами, если те и впрямь явились за ним.
Эх, ну почему он не король эльфов! Сейчас управлял бы волшебной страной, носил сверкающую корону и отдавал распоряжения доверенному пажу по имени Пак. При случае даже совета у него спрашивал бы. А чего? Как любой нормальный человек, король иногда нуждается в советах и с женой вечно ссорится…
Что ж, мечтать не вредно.
Солнце палило нещадно. Уолтер зажмурился, но и с закрытыми глазами продолжал следить за зловещим фургоном, ориентируясь на звук двигателя. Уф, кажется, пронесло! Поехал дальше. Стало быть, не по его душу.
Поцарапанный, испуганный, он выбрался из кустов и заковылял по направлению к дому, рыдая и всхлипывая. Плакал из-за ноющих царапин, а еще от страха и облегчения.