Очевидно, моя настойчивость приобрела дополнительный вес после случившегося накануне конфликта прокурора с дознавателем Володей Кощеевым. Скандал произошел по сходной причине. В ответ на требование Владимира санкционировать арест по одному из дел или письменно зафиксировать отказ на случай дальнейших разбирательств, Старовойтов в запале спора швырнул дело на пол. После этого Кощеев, не державшийся за службу, ушел из кабинета со словами «Вот ТЫ это дело поднимешь и принесешь! А я пошел рассказывать о ТВОИХ фокусах областному прокурору!».
Дело с письменным указанием прокурора в тот же день принес Кощееву помощник Старовойтова Глазков. Об этом событии я до похода в прокуратуру не знал.
Мне удалось закончить и направить в суд дело «домушника» до того момента, как тот ушел «в бега». Примерно через год после этого, будучи следователем по Пролетарскому району, я выслушал упреки работников Кировского суда. Мне пеняли за то, что я не арестовал сбежавшего вора, хотя для этого имелись законные основания. В ответ я предложил судье внимательнее прочесть мое постановление об аресте обвиняемого и обратить внимание на автограф прокурора на этом документе.
За время практики я расследовал четыре уголовных дела. Со Старовойтовым больше не общался. Кроме описанных выше дел, пришлось заниматься двумя малопримечательными случаями хулиганства.
Правда, по одному из них с требованием проинформировать о ходе расследования и показать материалы приходил заместитель руководителя народной дружины Кировского района из числа старых большевиков. Его интерес объяснялся тем, что обвиняемого задержали и передали в милицию дружинники. Уверенность посетителя в праве контролировать ход расследования от имени общественности основывались на том, что эту организацию формально возглавлял 2-й секретарь райкома КПСС Ананьев. Описав посетителю перспективы дела, я отказался знакомить его процессуальным документами, ссылаясь на тайну следствия. Поскольку ветеран партии не унимался, я проводил его к Д. Н. Самойличенко, который посоветовал непрошенному инспектору заняться решением задач, не выходящих за пределы его компетенции. Правда, после этого сам Дмитрий Никитович был вынужден посетить Ананьева для объяснения ряда положений УПК.
Одновременно с практикой по вечерам я писал и печатал на служебной машинке дипломную работу.
По завершении практики Д. Н. Самойличенко посоветовал В. В. Лашину направить запрос в университет о моем целевом распределении в распоряжение следственного отдела области.
Учеба завершилась
Обучение нашего курса на юридическом факультете РГУ официально завершилось 30 июня 1966 года.
Накануне защиты дипломной работы и последующих государственных экзаменов руководство факультета провело анкетирование, чтобы узнать пожелания выпускников по поводу юридических специальностей и ведомств, в которых они желали работать.
Объявленные деканатом результаты этого опроса меня удивили. Два выпускника – я и Володя Федоренко, хотели стать следователями в органах милиции. Наше решение вызвало горячее одобрение декана. Милиция жаловалась на нехватку кадров и с готовностью принимала наших выпускников. Однако кандидатуру Володи, тем не менее, отвергла по причине довоенной судимости за хулиганство его отца, погибшего на фронте. Об этом удивительном решении я уже писал. В конце концов, в распоряжение милиции «волевым порядком» было направлено 10 человек.
Несколько однокурсников попросились в нотариат и юрисконсульты. Мне их желание заниматься «бумагомаранием» было непонятно. Немногие пожелали связать себя с органами прокуратуры. Среди них оказался Виктор Захарченко.
Анатолия Сапина и нашего старосту Мищу Барановского, членов КПСС со времен срочной службы в армии, направили в распоряжение Ростовского областного суда.
Аварец Гунаш Нибиев и ингуш Руслан Хаджиев категорически отказались возвращаться в родные республики и соглашались ехать в другие регионы страны. В итоге Гунаш уехал в Мурманскую область, а Хаджиеву пришлось – таки стать следователем МООП Ингушетии. Года через два я прочел в Комсомолке о том, что он, пойдя на поводу у своего тейпа, принял неправомерное решение по одному из дел.
Меня направили в распоряжение УООП Ростовского облисполкома.
Поскольку свободной должности следователя Кировском районе не было, я получил назначение на должность следователя по Пролетарскому району Ростова-на-Дону. Начальник этого отделения Николай Касьянович Забудько был давним товарищем Дмитрия Никитовича.