Проведя около часа у постели умирающего, Вальтер даже не заметил, как со спины к ним подошла очнувшаяся Аглая.
— Он…? — робко спросила женщина, прижав кулаки к груди. После того странного обморока вся та ненависть, опустошение и обречённость, что изъедали её изнутри, исчезли из её разума как по волшебству. И теперь, видя, как всполохи белого пламени поднимаются и опадают на теле её сына, не причиняя тому ни малейшего вреда, она была уверена, что незваный гость был очень сильным магом. Настолько сильным, что её сын уже выглядел в разы лучше, чем до его прихода!
— Теперь жить будет. Но ещё не всё! Скажи Акиму, чтобы нашёл чистые белые тряпки, ровные палочки или веточки, штук шесть, и хлебное вино, если есть. И вскипяти воду! Твоего сына нужно обмыть и перевязать.
— Я сейчас! Сейчас! — бросив последний взгляд на тело сына, потерявшего большую часть опухлостей и фиолетовой синевы по всему телу, Аглая словно на крыльях бросилась к выходу.
«Неужели среди аристократов и правда есть такие достойные люди?!» — думала она, исчезая за дверью.
Глава 6
Вальтер уже заканчивал седлать Щепку, бьющую копытом в нетерпении, когда к нему подошла Эльза.
— Вальтер, может не надо? Ты ведь уже убил барона. И сына его старшего. Всё узнал… Может быть не нужно больше крови?
— Ты рассуждаешь в разрезе сегодняшнего дня, красавица. С точки зрения человека, предоставленного самому себе. Будь я одиночка, голь перекатная, то тогда да. В твоих словах будет смысл, — Вальтер остановился, убрав руки от ремней седла, после чего обернулся к девушке полностью, — Но я правитель! Я отвечаю за свою землю и свой народ. Я планирую далеко вперёд, в те времена, когда аристократия должна будет считаться со мной и моей силой на равных, а соседние страны будут видеть во мне угрозу своей безопасности. Вот почему род Хасельхоф будет лишь первым камнем в фундаменте того страха, что станет основой будущего уважения! Их трагедия послужит уроком, предупреждением, и возмездием! Я могу обещать тебе лишь одно: все достойные жизни будут жить. Также как выжила ты при встрече со мной!
Вскочив в седло не касаясь стремени, Вальтер удержал Щепку на месте, снова взглянув на Эльзу.
— Я не чудовище, милая, я — стихия! Глупо обвинять лесной пожар в его безжалостности, — после чего он ударил свою кобылу в бока пятками, пустив её в безумную скачку. День уже клонился к закату, и вновь разгоревшаяся грива Щепки невероятно подчёркивала красное закатное небо на горизонте. Легко преодолев скорость в шестьдесят километров в час, Вальтер моментально скрылся от глаз леди[1] Эльзы, и любопытных жителей деревни, затерявшись на фоне полей.
Услышав последние слова Вальтера, девушка вдруг задумалась. Словно весь пазл в голове сложился, сформировав новую картину происходящего, и её это очень-очень напугало. Ей вдруг привиделись все те ужасы, что мог натворить этот парень, в попытке перестроить мир на иной лад. Коррупция, взяточничество, предательство, продажа людей, обман, махинации, рейдерский захват и шантаж, — Сальдисская империя была полна пороков! И это только в мире высшего общества, а что творится в низах?
Вообще, Эльза все эти дни пыталась понять, что за человек этот Вальтер. Почему он столь высокомерен, называет себя чуть ли не полубогом, и смотрит на всех вокруг словно на своих слуг. Эльза машинально сравнивала его с отцом и старшими братьями, с теми фактами, что ещё помнила. И это сравнение было не в пользу её родни…
За все эти дни Вальтер ни разу не повёл себя как аристократ. Не забил медлительного крестьянина насмерть, не приказал привести ему молодую девушку, и даже платил очень щедро за все товары, вместо того, чтобы просто взять силой то, что ему нужно.
Вальтер даже с ней обращался словно с равной. Не пытался приударить, зная, что её отец граф и сильный военный маг, не унижал её, имея подавляющее преимущество в силе, и даже говорил обо всём открыто и честно! И откровенно говоря, Эльзе нравилось подобное отношение…. Такой свободы как рядом с ним у неё ещё никогда не было. Свободы говорить, свободы думать, свободы спорить. Именно такого мужа она и представляла себе в своих детских мечтах: сильного, справедливого, и невероятно честного.