— Ха-ха, это да! Вижу, кто-то серьёзный заглядывал?
— Угу. Пришёл, убил всех твоих людей, меня вот пытал…, - показал толстяк опухший от недавнего вывиха палец, — Вальтер его звали. Барон Кёнинг.
— И что спрашивал?
— Так о Хасельхофах! Да только не сильно ему мои знания пригодились. Старый барон сам пришёл. Вчера ещё.
— Угу, выходит это его силой пахнет. И как?
— Так всё, — развёл тут толстяк руками, — Нету больше Берга Хасельхофа. Убил его мальчишка. Его и дружину его. Вон там трупы их свалены… — махнул мужик в сторону ближайшего лесочка, куда стащил все останки.
— Осмотреть. Найти все знакомые морды, — кратко приказал Лис.
Тотчас его люди зашевелились, начав разбредаться по округе. Всё же следовало убедиться, что и правда все трупы собраны, и трактирщик не врёт.
— Артефакты при нём были? — подал голос азиат.
— Были! — уверенно закивал толстяк, — Какие точно не ведаю. Но то, что парень огнём невидимым стрелял — то запомнил.
— Громко стрелял?
— Не, тихо. Вообще неслышно.
— Хм… Выходит и правда Кёнинг…. И чего он сюда залез?
— Так война у него! — подал голос толстяк, помня наставления господина.
— С кем? — удивился Лис.
— Так с Хасельхофом. Он как раз в их родовое гнездо поехал. А с ним голова Курта ещё была — старшего сына барона. Я сам видел, как он её Чёрной Плети перед боем показывал. Тот жутко разъярился! Чуть весь двор мне не снесли… насилу спрятался.
— Поехал к Хасельхофам значит.
— У барона людей повыбили. Сам барон сдох. А места там жирные, — снова подал голос молчаливый беловолосый бандит. Он выделялся среди банды чем-то неуловимым. Вроде и одет броско, ярко, и оружие золочёное как у Лиса, и золотом обвешан что пират, а всё одно осанкой и поведением выглядел он куда серьёзнее. И лишь скучающие глаза разрушали его суровый образ.
— А и правда, братва, может гусей пощупаем? А? Ха-аха-ха! — не остался в долгу азиат.
— Если возьмём только казну, да чернь пострижём, то откупимся. Особенно после смерти Курта и Берга — у старика только один сын малой останется, да бабы. А значит семья всё влияние потеряет при дворе! Но имперцы не простят смерти целой семьи. Мы чай не благородия войну устраивать, — подытожил Лис, оглядывая своё воинство. Он хоть и был главарь шайки, но настрой ребят был обязан чувствовать, и действовать заодно с ними. А то ведь на вилах подымут…
— А и не надо! Нам ить звонкая монета милее!
— Мяса наколем да зажарим!
— Девок пощупаем!
— Кабак грабанём, да ужрёмся в сопли!
Тотчас полетели отовсюду предложения одно другого слаще. Дело и правда поворачивалось к банде мягкой стороной. Ведь пока благородия дерутся, можно неплохо разжиться различными ценностями! А после всё свалить на Кёнинга — просто слух пустить, что они от его имени грабят, будет достаточно, чтобы от них отстали. А там пущай барончик сам расхлёбывает! При таком прибытке и смерть Репья с тремя десятками ухарей казалась несущественной.
— Значит решено. Михей, собирай обоз! А мы тебя тут подождём недалеко. Айда братва лагерь ставить! — вскоре за Лисом ускакала вся свора душегубов, оставив трактирщика в покое.
Тот лишь ухмыльнулся вслед бывшим подельникам, вспомнив ту силу, что явил ему его господин.
— Ничё-ничё, он из вас души-то повытрясет… шакальё поганое, — отряхнув шапку, поднятую с земли, толстяк пошёл назад. Конину солить. Это он вовремя живых лошадей старшему сыну сдал, когда тот с утра прибегал. А то бы всё обратно бандитам досталось.
Вальтер сидел впереди кареты с закрытыми глазами. Руки его были опущены в кожаную сумку, а сам он выглядел будто в трансе. Лошадьми же правила Эльза, пересевшая не так давно из кареты наверх. У девушки уже куда лучше получалось управляться с каретой, и теперь она весьма уверенно чувствовала себя на дороге даже будучи без пригляда.
— Мерзкие уёбки… — прошипел себе под нос Вальтер на русском языке, убирая руки с сумки. В тот же момент она вспыхнула, начав ярко гореть, и даже чуть не испугала лошадей разлетевшимися искрами. После чего в его руках осталась лишь подставка из обсидиана. Убрав её в дыру под сиденьем, куда складывали всякую нужную в пути ерунду, он всерьёз задумался.
Выходило, что аристократы на самом деле не чураются ни наркоторговли, ни перепродажи рабов, в том числе детей, ни даже инцеста… Вальтер к своему разочарованию выкопал весьма неприглядный факт о бороне и его средней дочери. Это же каким дерьмом нужно быть, чтобы родную дочь оприходовать?! Он и раньше-то не жалел об убийстве барона Хасельхофа, а теперь и вовсе был рад, что вычистил эту мразь из мира живых. Даже голову спалил после допроса — побрезговал.