Я мог только мечтать о том, чтобы жить в лесу. Меня переполняло счастье. Приятный трепет волною окатил мое тело. Я забыл обо всем на свете и наслаждался…
Меня переполняла жизненная сила, которая жадно искала освобождения.
Я настолько соединился со своею мечтою, что совсем забыл о том, что родители не знают о моем исчезновении. Я им обещал вернуться сегодня-завтра, но понимал, что приду не раньше, чем через неделю.
Нужно было оповестить их.
Поделившись своими опасениями с братьями, я сел за стол и взялся за написание письма. Дядя Петя поручился отнести его на почту. Вот что у меня получилось:
Дорогие родители!
Прошу вас заранее не волноваться! По дороге домой, я ослушался вас и решил пройти через лес. В темноте ночи я упал с горки и вывихнул ногу. На мое счастье в лесу был домик. Мне разрешили пожить у себя три хороших старичка. Я вам о них позже расскажу, как вернусь. Они такие забавные… Я что, когда стану стариком, буду таким же смешным и ворчливым?
Что касательно ноги, то она болит не сильно, терпимо. Петр Иваныч дал мне настойку, и она облегчила мои страдания. В общем, у меня все хорошо! Как смогу ходить, так сразу домой. Думаю, через несколько дней увидимся! Перед уходом я еще раз напишу. Я уже соскучился. Целую и люблю.
Ваш сын Сережа
Конверта у старцев не оказалось, поэтому я написал адрес с тыльной стороны листа, и отдал письмо прямо в руки среднему брату. Он ушел, а я снова уселся на свое место и продолжил наблюдение.
Старший брат копался в земле с правой стороны огорода. Он садил лук. Я слышал, как он все кряхтел и повторял одни и те же слова: «Тудыть его корень» Он на кого-то возмущался и был чем-то недоволен.
За весь день моих наблюдений я могу смело заявить: сделал он за сегодня не человеческую, прямо титаническую для своего возраста работу, ни разу не вздохнув. В уме я подсчитывал дела, которые он выполнил. Пока я этим занимался, старший брат подошел ко мне, весь запыханный и уставший, и сказал:
– Фух!.. Никогда в жизни так не работал, как сегодня. Уморился ужас! Самое интересное то, что практически ничего не сделано. Работы еще очень много. Эх… горе, горе…
После этих слов он живо направился в избу с грустным и уставшим лицом.
Наступил вечер.
Чувствовалось, что день подходит к концу. Ставни окон были заперты, на столе горела свеча.
Средний брат вернулся из села с хорошими вестями. Письмо было отправлено.
Я лежал на кровати, отдыхая сам не зная от чего. День показался мне продолжительным. Нога начала поднывать, но я не обращал на нее особого внимания. Я лежал на кровати, наслаждаясь тихой, даже какой-то умиротворенной обстановкой, так не свойственной этому месту. В комнату вошел средний брат и, посмотрев на меня, добродушно заговорил.
– Может ты в нашу комнату лучше пойдешь отдыхать?
– А почему лучше? – удивленно спросил я.
– Ну просто… Мы тут ходим туда-сюда, а там бы ты спокойно отдохнул. Хотя, собственно, мы и там ходим.
После этих слов он ушел. Я, в свою очередь, нисколько не удивился этому происшествию, сразу позабыв о нем, и принялся дальше впитывать в себя облагораживающую тишину.
Тем временем средний брат пошел закрывать двери на все замки. Справившись, он снова подошел ко мне.
– Ты будешь салат кушать?
– Буду.
И он ушел в другую комнату. Постояв в ней некоторое время неподвижно, он вернулся обратно и подошел к старшему брату, который сидел у свечи с зеркалом, и с серьезным лицом рассматривал себя.
– От у меня рожа противная.
– У тебя? – спросил дядя Петя каким-то радостным голосом.
– Да… такая нахальная!
Старший брат поглаживал бороду, поднимал и опускал брови, выпячивая при этом глаза, как будто хотел напугать самого себя, крутил головой и корчил другие рожицы перед зеркалом. Наблюдать за ним было очень смешно.
– Еким, – тихо, почти шепотом сказал средний брат, – приготовь Сереже салат.
Я не мог сообразить, почему дядя Петя предлагает мне поесть, а говорит приготовить все старшему брату.
– Хорошо!
Старший брат покорно ушел. Он привык не иметь своей воли. Сначала он вошел в комнату младшего брата. Я его не видел практически весь день. Мне хотелось познакомиться с ним ближе. От среднего брата я узнал, что Владимир Иваныч много читает.
Из комнаты послышался единственный голос старшего брата. Он задавал уйму вопросов, делился новостями, впечатлениями, жалобами. От младшего брата слышались короткие и сухие ответы, чаще он отвечал только «да» или «нет». Разговор между братьями не задавался. Я чувствовал, что Еким Иваныч хочет всю душу открыть брату, дает ему ключ от своего сердца, но тот отказывается его принимать. Почему? Я не знал… Мне стало жалко огромного и доброго старика.