– О! Это очень интересно.
Младший брат поставил водку и стал показывать мне свои работы. Мы начали осмотр с самых больших его работ. Потом перешли на картины и, наконец, на посуду. Как бы не казались величественными и красивыми его скульптуры и картины, все они померкли перед его посудой. Она была так проста и хороша собой, рисунок на ней казался мне настоящим, не вычурным, как на тех картинах, и передавал чувства младшего брата. Я был особенно щедр на похвалу только тогда, когда рассматривал расписанные тарелки и чашки.
Я считал самым благоразумным человеком в этом доме старшего брата; но он плохо слышал. Приходилось кричать и надрывать горло. Со средним братом можно было побеседовать разве что о бабочках и цветочках. Разговаривая на другие темы, он начинал зевать. Поэтому общение с младшим братом мне понравилось больше всего.
Я так же замечал, что он веселел со мной.
Мне отчего-то невыносимо захотелось поделиться своими переживаниями с младшим братом. Мне захотелось похвалить его братьев.
– Я вчера весь день наблюдал за Еким Иванычем. Он такой молодец! Такой пожилой, а сколько работы переделал! Настоящий богатырь!.. А еще я заметил, что ваш старший брат помимо того, что силен и вынослив, еще очень хороший и добрый человек.
Все это я говорил радостно и взволнованно, с приятным трепетом внутри.
– Ты вот сказал о брате, и мне сразу в голову пришел один случай, тридцатилетней давности… Как-то раз я пришел с женой к нему в гости. Я тогда еще жил отдельно и свободно… Привел я ее значит, и попросил подождать меня. Я уже не помню, зачем мне нужно было уйти… После, через час где-то, я возвращаюсь сюда, и не доходя до двери слышу крики Екима. Забегаю я значит в дом и вижу, как моя жена прячется за перевёрнутым столом, вся согнутая, с испуганными глазами, а Еким закидывает ее картошкой. Я тогда озверел. Я ему сказал, что больше не желаю его видеть…
– А зачем он бросался в вашу жену картошкой?
– Я не знаю… А когда мы с женой поселились в селе, в новом доме, первое время было очень трудно. Жили бедно! Страшные времена были. Даже сейчас мы живем лучше, чем тогда жили. Я просил помощи у Екима.
– И что же он? – несдержанно спросил я.
– Он помогал. Только тем, чем нам не нужно было. Он дал нам тогда кровать и стол. Зачем они мне нужны? Ими что, прокормиться можно? Нет!.. А он видел, что мы живем бедно и ничего не имеем, голодаем. А у него тогда добра вдоволь было. Он продажей леса занимался и хорошо нажился. Половину этого самого леса разворотить успел.
– Так почему он не помогал? – смущенно спросил я.
– Видимо не любил и не любит меня.
– Та бросьте вы, он вас любит! Я-то вижу… А за те поступки простите его, ведь себе хуже делаете, своей душе, что злитесь и обижаетесь.
Он посмотрел на меня насмешливыми глазами. В моих увещаниях он увидел молодость и наивность. Он пропустил мимо себя все мои слова, и усомнился в каждом предложении. Самолюбие ослепило его, а злость сделала его сердце тверже сухаря.
Он скорее всего даже не понял мои слова. Они ему сказали только то, что ничего не сказали. Видимо поэтому он посмотрел на меня так насмешливо, потому что не понял ничего.
Наш разговор незаметно перешел в спор.
Я сам того не заметил, как начал доказывать младшему брату его неосновательные доводы на счет какой-то чепухи. Но спор как прорванная плотина, его невозможно остановить. Тема на которую мы спорили сменялась так быстро, что я не успевал соображать за младшим братом. Он делал переходы с одного вопроса на другой так резко, но так уверенно, что я посчитал это нормальным. Я не успевал приготовлять ответ на его рассуждения, как он уже говорил о чем-то другом. Но все-таки одна фраза заставила меня забыть об уважении к старшим. Я его перебил.
– Что вы такое говорите? Как это не нужно знать зачем живет человек? Это необходимо знать каждому человеку…
– Не нужно этого знать. Живи себе и все!
– А как жить, если не знаешь зачем живешь? Если не знаешь, что нужно делать, а что не нужно? Нужно ведь знать направление, по которому необходимо двигаться, а какое направление нужно избегать, чтобы жить хорошо.
– Даже если это и так, то кому нужны наши рассуждения?
– Вы о чем? – смущенно спросил я, совсем понявши его слова.
– Я о том, что наши рассуждения никому не нужны. О них никто не узнает. Наши мысли, как крик в море.
– Как это не нужны? Я вас не понимаю… Эти рассуждения касаются вашей и моей жизни. Причем тут другие люди? Не могу понять… Вам что, нужен чей-то авторитет? Подтверждение ваших мыслей? Или что?.. Я хочу жить хорошо, вы хотите жить хорошо, вот мы и рассуждаем о том, как этого достигнуть.