Выбрать главу

– Та ну его, это солнце. Вот, лучше возьми пасочки поешь, да яичек крашеных. Вчера Катенька приходила, помогала красить. Вот, кстати, ее работа, смотри какое красивое вышло.

– Что за Катя?

– Как, что за Катя? – возмущенно спросила бабушка, – ты что, забыл, как с ней в детстве гулял? Она вон, в соседней избе живет. Чаю будешь?

Я одобрительно кивнул и нахмурился, вспоминая давно забытые мгновения из детства.

– Тогда подожди, самовар поставлю. А то знаешь, я думала ты позднее придешь. Не успела приготовить.

– Ничего страшного… Знаешь, о чем я по дороге все думал?.. Как было бы хорошо бросить учебу и в лесу поселиться или в селе хотя бы…

– Не мели глупости! Какой лес?

– Я знал, что тебе не понравится…

– Конечно не понравится! Нельзя учебу бросать, образование необходимо. Ты что!

– Да не ругайся, бабушка. Это я только так, пока в воображении представил. И ты представь, как чудно среди деревьев…

– Не хочу я такую самую настоящую чепуху представлять! – перебила она мое воодушевленное состояние. – Ведь что только в молодую голову не взбредет. Глупость одна, да и только. Лучше расскажи, как там родители поживают? Давно их не видела. Как учеба?

Между нами завязался такой простодушный и умеренный разговор, так сказать без всего лишнего и важного, который случается с нами каждый месяц с того самого момента, как бабушка осталась одна. Каждый раз она точь-в-точь задает одни и те же вопросы; а я стараюсь каждый раз делать такой вид, как будто эти вопросы я слышу впервые; но сухости в речи избежать не удается. Бабушка сильно переменилась. Нет между нами уже задушевных разговоров о Боге и вере, о жизни, в общем, которые мы так любили заводить раньше, и которые нужны мне были именно сейчас. Если я и заводил разговор о своих чувствах и переживаниях, она внимательно слушала и потом резко придавала другое направление нашей беседе. Я не решался спросить у нее, почему она так делает и не хочет говорить о том, что ее больше всего волновало. Казалось, что ее перестало что-либо интересовать. Я замечал по ее сосредоточенному виду, что в душе у нее совершалось что-то тягостное и мучительное, но что? – я не мог понять. Это было выше моего понимания…

Весна для простого народа – это не только время пробуждения, но и начало тягостного физического труда: подготовка земли к посадке, уборка двора, дома, скотины. Для рабочего человека, не городского, эти дела были самой жизнью, и впоследствии кормили на протяжении всего года. Для меня же, городского человека, это было большею частью забавой и просто хорошим делом, после которого я чувствовал себя бодрее, свежее, сильнее (как физически, так и умственно); но, что более примечательно, после работы в поле я ощущал какое-то присущее мне с рождения человеческое достоинство, которое никогда не чувствовал ни от одной городской работы. Скорее всего ввиду этой причины мне хотелось домик в лесу…

Поработав весь день в поле, в шесть часов вечера я собрался идти домой. Хотя бабушка упрашивала остаться, я наотрез отказывался потому, что мне было жутко находиться в этом доме; и потому, что после работы во мне было столько внутренней силы, что я непреодолимо захотел ходить и бегать, захотел соединения с природой.

Я счастливо передвигался по узкой тропе на краю села, подле поля. Солнце по невидимой дуге лениво направлялось ко сну, заменяя себя плывшими с севера темными тучами. Уже начинало пахнуть дождем. Хотя солнце своим присутствием обманчиво уверяло, что день не собирается заканчиваться, у меня возникало неопределенное чувство, что время уже позднее.

Мне нравилось смотреть на черную вспаханную землю, которая уходила далеко за горизонт, скрываясь возле небольшой рощи на склоне. От одного вида чернозема, я как будто ощущал его душистый запах. Осматривая широкое поле, я, в первую очередь, обратил внимание не на шумный народ, возвращавшийся с работы, а на одинокое дерево, стоявшее посреди поля, ближе к горизонту. Оно выглядело в этом месте как-то неестественно, словно не в своей тарелке, и невольно побуждало меня своим глупым расположением, несколько серьезно призадуматься.

Пока я думал о пустом мешке, небо совсем затянулось тучами и начался небольшой дождь. Дойдя до камышей и пройдя брод, отделявший село от пустынной местности, я ускорил шаг и быстро добрался до главной дороги. Около леса стоял необычайно приятный запах свежей зелени. Я непреодолимо захотел пойти через него, а не в обход, как делал это раньше. Увидев впереди между двух деревьев немного утоптанную тропинку я, не предаваясь раздумьям, уверенно свернул со знакомой мне дороги.